«Зорькины фокусы»

Но сейчас нам не до дискуссий с женщинами: мотоцикл зарывается в песок, его заносит то вправо, то влево, я болтаюсь в люльке во все стороны, а папа сосредоточенно глядит вперед на дорогу, где, подкидывая зад, несётся галопом наше «восьмое чудо света»; она сбежала с базы и пытается уйти в село, где папа купил её, а мы с папой пытаемся догнать её и вернуть обратно на базу. Для этой цели я держу в руках веревку, скрученную кольцами в лассо. А папа, поравнявшись с коровой, должен накинуть это лассо ей на рога, потому что я для этой цели ещё мал и слаб. Мне ещё мало лет. Но я уже всё вижу и понимаю… Расстояние между нами и коровой заметно сокращается: мотоцикл все же едет быстрее, чем скачет убегающее от нас «восьмое чудо». Об остальных семи чудесах света я тоже уже слышал: у нас с папой есть диафильм «Семь чудес света», и папа показывал мне и читал про все семь чудес — и про висячие сады Семирамиды, и Галикарнасский мавзолей. И вот оно, наше восьмое — всё ближе, мы уже поравнялись, почти рядом…

— Верёвку! — командует папа. Я протягиваю ему скрученную в кольца веревку. Папа быстро берет, бросает, но... Всё дело в том, что в одно и то же время одной и той же правой рукой папе надо кидать лассо и держать на мотоцикле газ... Берясь за лассо, папа вынужден опускать ручку газа: мотоцикл тут же теряет ход, зарывается в песок и веревочная петля запоздало летит корове вслед, шлепая её по спине. Это уже вторая попытка. Во время третьей Зорька при нашем приближении свернула с дороги в лес, в сосны.

— Всё... догадалась, стерва, — сказал папа.
Мы сделали ещё одну попытку догнать Зорьку, снова вышедшую на дорогу, но при нашем приближении она быстро свернула в лес. И мы прекратили гонку. А ведь действительно Зорька догадалась, что по лесу мы её на мотоцикле не догоним.

Теперь уж точно Зорька уйдет в деревню и оттуда придётся вести её на базу восемнадцать километров пешком. С другой стороны, Зорька выиграла гонку, и папа её за это уважает. Папа Зорьку даже любит. Ему говорят: «Да зарежь ты её, зарежь!.. С неё все равно толку никакого, одни фокусы». Но папа не может зарезать свою первую любовь: Зорька — первая папина корова, папа купил её, когда уехал из города жить на эту базу. Купил в самом начале лета. А кто вам продаст хорошую корову в начале лета?.. Если только хозяин коровы куда-то срочно съезжает.

Хозяин Зорьки никуда не уезжал и корову нахваливал. Правда, потом, когда папа Зорьку уже купил и она прожила у нас год, к нам на базу заехали порыбачить дядя и тётя. И дядя тот сказал: «Эту корову я, кажется, знаю, — он назвал фамилию прежнего Зорькиного хозяина и добавил: — Она была самая большая дура во всем стаде».

Выяснилось, что дядя, заехавший к нам на базу, был в том селе, где папа купил корову, пастухом и Зорьку узнал. А жена пастуха обошла вокруг Зорьки и сказала папе: «Кого ты купил? Это же не корова, а бык! Да она же не даст тебе никакого молока».

Тетя была права: даже в самый летний травостой наша Зорька давала нам не больше семи литров молока — почти как коза. А когда папа купил книгу о коровах и сверил Зорькину стать с нарисованными в книге видами коров, то выяснилось, что Зорька по всем признакам корова не молочная, а мясная. Вдобавок в книге писалось, что у такого типа коров отелы проходят «затруднительно». Но все это выяснилось, кода Зорьку уже купили и привезли на базу. Когда Зорьку сгрузили с тракторной телеги на землю, она тут же упала, закатила глаза, видны были только одни белки, изо рта её полезли пена и пузыри.

— Она умирает! — закричала мама.

— Не умрёт, обычные женские фокусы. Это мы уже проходили, — сказал папа и, привязав умирающую корову веревкой к дереву, пошёл к дому, за ним мама, причитая и оглядываясь на издыхающую корову.

А когда наутро все мы пришли к тому месту, где оставили умирающую, Зорька спокойно щипала траву, как-то весело, словно даже насмешливо поглядывая на папу. Значит, Зорька, когда её привезли на базу и сгрузили с телеги, действительно притворилась, закатывая белки и пуская изо рта пузыри и пену. Интересно... откуда папа знал про это? Про эти, как он сказал, «женские фокусы». Впрочем, это было ещё только начало: Зорькиных фокусов было ещё столько!

И ещё не один раз Зорька применяла этот «фокус» — закатывала глаза и пускала изо рта пену, и не один раз папа проходил эту песчаную дорогу в 18 км от села до базы, ведя беглянку в поводу. Бредёт папа, утопают ноги в песке, жара, жажда. Залезет он под корову, помоет ей её же молоком соски, насосётся прямо из соска молока и бредёт дальше, солнцем палимый... Да, это была удивительная корова! Много разных чудес вытворяла наша Зорька. Про неё в здешних краях складывали легенды... Но я рассказываю вам не легенды, «это чистая правда, ребята».