EUR 93.3362 
Учитель танцев о себе и педагогике
Значимые партии, трудоемкие сольные номера, постановочная работа в Сибири, Корее и Китае — все это не помешало ему заняться педагогикой. Так на стыке пластического и воспитательного искусств в Новосибирском театральном институте родился уникальный педагог по танцу, который точно знает, что важна не только техника, но и неожиданно рождающийся смыл композиции.
— Евгений Григорьевич, в чем особенность обучения драматических актеров танцу?
— Любое движение, которое они делают, я заставляю прорабатывать внутренне. Если ты делаешь жест рукой — то по отношению к кому-то, если смотришь — то смотри в чьи-то глаза или работай с воображаемым предметом. Еще одна сложность — координационная. Координацией и формой мы начинаем заниматься с первого года. Причем формируем красоту тела. Если несовершенство ног можно скрыть, то руки никуда не спрячешь. Поэтому мы часто танцуем сидя — танцуем головой, руками, глазами, дыханием, ракурсами. Берем разные композиции, совершенно полярные от чистой классики — вальса, например, а затем все переворачиваем и из базовых элементов создаем испанский танец.
— А в чем сложность?
— Нужно понимать, что базой является классика. Но самое главное, что учат только классическому танцу, а дальше этот навык не находит применения. И получается, что студенты знают алфавит, но не умеют составлять слова. Знают слова «мама», «папа», а немножко переверни буковки, и они их уже не сложат. А ведь базовые движения можно адаптировать под любой характер и манеру.
— В таком случае чему учит танец?
— Много внимания я уделяю на занятии... мышлению. Не хватает слов — договори телом, жестом, паузой. Танцует все — глаза, пальцы, волосы. Даже волосы! Нужно использовать все части тела, конечно, не просто так, а потому что в данный момент по-другому выразиться нельзя. Только тогда это будет органично, зримо и убедительно для зрителя.
— Как эти моменты возникают?
— Только чутьем... Оно подсказывает, как сделать не просто готовое движение, а новое, неизвестное тебе. Физические действия необходимо понимать изнутри. Нужно жить в музыке и в эту музыку вносить свой текст. Да, стоит сложная задача — развивать студента физически, но гораздо важнее научить их оправдывать любой компонент танца драматически. У каждого человека есть определенная сила темперамента. Танцор должен умело ею пользоваться. Чуть выпустил джинна из бутылки и... приостановил. А если выпустишь совсем, то может и не остаться ничего...
— Очень интересно... А вообще как строится танец?
— Каждый последующий элемент должен быть сюрпризом и для тебя, артиста, и для зрителя. Поэтому каждый мой урок становится провокацией для студента. В классической балетной школе занятие проходит ровно, спокойно, с методичным заучиванием элементов — и так 8 лет. В театральном же вузе объем почти тот же, но времени дается гораздо меньше, поэтому урок должен быть максимально интенсивным. И мы должны стремиться к высшей степени мастерства — импровизации. А в ней уже рождаются движения не от техники, а от состояния души. И танец превращается в эмоциональный разговор. Это так близко школе русского психологического театра! Может быть, мне помогает психологическое образование…
— А зачем вам понадобилось психологическое образование, и как из балетной школы вы попали в драматическую?
— Воспитание танцем — это тонкое психологическое воздействие, часто перекодировка. Ведь нередко мы учим студентов ходить не так, как они до этого ходили, дышать не так, как дышали, смотреть не так, как смотрели. И в этом главное — не навредить. Быть «плоским» педагогом нельзя. Конечно, существуют определенные правила, но их нужно расширять, а иногда вообще вырываться из них. Когда актеру не дают вырываться, это подавляет в нем профессию. Теперь все это подтверждает и оправдывает мой многолетний педагогический опыт.
— Из чего он складывался?
— Еще учась в Новосибирском хореографическом училище, я занялся преподаванием. Сначала это были самодеятельные кружки, в 1982 году начал работать в театральном училище (теперь — институте)... Сейчас уже добрая половина новосибирских актеров — мои ученики. Павел Южаков, Ольга Цинк, Иван Шибанов, Павел Поляков, Ольга Стебунова и другие.
— Что вам дает преподавание?
— Педагогика до такой степени «внедрилась» в меня, что я не могу не общаться с учениками. Почему? Здесь нужно увидеть в человеке то, что он может, и даже то, чего он не может. В принципе любого человека можно научить танцевать. А если сегодня что-то не получилось, то я надеюсь на перспективу завтрашнего дня. И преподавание помогает жить!
