«Я, как Печорин, — фаталист...»

Одни сравнивают его с Томом Крузом, другие — с Аленом Делоном, и все в один голос называют надеждой отечественного кинематографа. Поэтому первый вопрос все же не о Печорине, который уже успел чрезвычайно заинтересовать телезрителей...

— Вы хотели бы сыграть в боевике вроде «Миссия невыполнима»?

— Сейчас я приступаю к работе над картиной, которая претендует на похожую историю, называется «СМЕРШ ХХI». Претензия велика, но все-таки у нас с американцами менталитет разный, русским больше важна душа, а не спецэффекты. Но поиграть в это интересно, я с таким еще не сталкивался.

— А не хотели бы попробовать счастья в Голливуде?

— Попасть туда было бы здорово, потому что популярность и деньги совершенно другие, но из-за того, что он так далеко — нет. Нужно развивать наше кино. К счастью, оно налаживается.

— Влияет ли актерская профессия на семейную жизнь?

— Конечно, влияет, но не потому, что все артисты такие ненадежные. Просто, чем сильнее ты полюбишь партнера в момент работы, тем вероятнее это будет иметь хороший результат, поэтому профессия подразумевает частые расставания. Сложно, выходя со съемочной площадки, возвращаться в свое обычное состояние, понимать, что ты этого человека совершенно не любишь, а любишь другого. Если посмотреть на голливудских звезд, у них после каждой работы свадьба. Я не умею, например, технически плакать, мне для этого нужно испытать то чувство, которое вызывает слезы. Эмоции-то актер испытывает по-настоящему, сложно их выключить с командой «Стоп!».

— У вас кто-нибудь в роду имел отношение к искусству?

— Мама отца закончила Гнесинку, была певицей. Как рассказывали родители, у нее был замечательный голос, но она не была звездой. По отцовской линии мой отец — военный, его отец был военный, дедушка отца тоже был военным. Мама родилась в семье железнодорожников. Поэтому для родителей был абсолютной неожиданностью мой выбор актерской профессии.

— Неужели отец не хотел видеть вас военным?

— Когда мне было совсем немного лет, думали отдать в Суворовское училище, но, к сожалению, в девяностые годы произошел развал, армию стали поливать грязью, и даже у моего отца это желание прошло.

— Не планируете заняться чем-то еще, помимо актерской профессии?

— Есть желание заниматься бизнесом, зарабатывать деньги. Пойти в режиссуру, сформулировать свои взгляды, мысли. Мы живем сейчас в очень интересное, но страшное время, когда остаться человеком сложно. Сейчас все круглосуточно только тусуются, и с обилием развлечений не остается времени на что-то важное.

— Как же при таком обилии информации остаться самим собой?

— Нужно слушать себя, изучать историю, в которой все написано — что было и что будет. Спорить, искать, совершенствоваться. Наверное, в этом и есть смысл жизни.

— Кем вам в жизни приходилось работать?

— Да кем только ни работал. А «бомбить» на машине приходится иногда и сейчас. А что делать, когда денег нет? У меня есть машина, полбака бензина, но нет ни копейки денег, перерывы в работе иногда бывают по полгода.

— Узнают?

— Бывает... Но меня «пробить» очень сложно, никогда не подам вида. Я внутри себя много чего понимаю, и, наверное, из меня получился бы хороший адвокат, я могу оправдать все, что угодно, всему нахожу мотивацию.

— Как вы себе оправдали Печорина?

— Печорин был изначально светлый, позитивный романтик, идеалист. Он надеялся, что мир таков, как он себе представлял, а мир оказался немножко другим, его это разозлило, и он начал играть с людьми, играл на страстях, комплексах и слабостях. Есть какая-то природа, которая нас с Печориным объединяет, и у меня был яркий тому пример. Когда я приехал в Москву во время съемок «Героя нашего времени», поймал машину и, когда мы подъехали к месту за триста метров, сказал: «Остановите, я зайду в магазин», водитель начал нервничать, что я могу его обмануть, я решил сыграть: достал всю сумму, о которой мы договорились, предоставил ему выбор. Когда я вышел, машины, конечно же, не было, и мне стало жаль этого человека. Из таких поступков складывается личность. Мне несложно было пройти эти триста метров, но он, глупец, выиграл пятьдесят рублей, на которые меня не провез, потеряет же намного больше. Думаю, Печорин именно так играл с людьми. В результате он ставил на карту жизнь, не только чужую, но и свою.

— Печорин был фаталист, а вы?

— Я тоже фаталист. То, что неминуемо, придет...

— Как при такой популярности вам удалось избежать звездной болезни?

— Наверное, для кого-то она в чем-то проявляется и сейчас. Мне жалко многих «фабрикантов»: путь становления звезды настолько быстрый, они еще ничего не сделали, а их уже носят на руках. Мне повезло, у меня не было резкого взлета. Фантастика, когда с тобой вдруг могут заговорить посторонние люди. Вот, например, иду я с тростью. Меня спрашивают, почему с ней, что случилось, желают выздоровления. Главное — сохранить трезвость, иронию к самому себе.

— А все-таки, были ли в жизни моменты, за которые стыдно?

— Конечно, были, и не один такой поступок. У каждого человека есть свой скелет в шкафу. Но на то и жизнь, что ты имеешь право ошибаться.

Фотографии статьи

108-27.jpg

108-26.jpg