EUR 94.0884 
Где тебя понимают
Одна сама попросилась в Болотнинский приют, потому что не могла больше выносить побои и издевательства родственников. Другую, проживавшую в маленьком селе, забрали сотрудники опеки, когда ее маму посадили. До того девчушка и промозглой осенью, и лютой зимой жила в… бане, где имелась хоть какая-то печка. Спала, если повезет, на полке, а чаще на полу. Голодала. «Картофельные очистки ели, побирались», — вспоминает она. Люди не отказывали, к себе заведут — накормят, а с собой ничего не дают, чтобы старшее поколение семьи, пьющее и забывшее про детей, не подкармливать. Представителей опеки девчушка испугалась и отчаянно сопротивлялась, когда ее забирали из дома, если можно старую плохонькую баньку домом считать. Здесь был пусть голодный и холодный, но знакомый и понятный мирок, правила выживания в котором были ей известны. А что ждало в большом мире? Вдруг там еще хуже?!
Сейчас, когда минули четыре года совсем другой, тихой и спокойной, настоящей семейной жизни, а девчонки подросли так, что не только о собственной будущей судьбе, но и государственной политике в отношении социальных сирот могут рассуждать, мы говорим о проблеме откровенно. Пятнадцатилетняя Соня считает, что детей из неблагополучных семей надо непременно изымать, и чем раньше, тем лучше. «Если людям наплевать на своих детей, их бесполезно убеждать, воспитывать, уговаривать. Они не умеют любить и заботиться о ком-то, и не хотят», — с горечью говорит она. Главное, девчонки уверены, что хороших людей вокруг много. И они могут брать в свои семьи ребятишек, которым не очень повезло в самом начале жизни, отогревать их душой, растить и воспитывать как своих, только... «Надо, чтоб государство лучше поддерживало такие семьи. Чтоб денег больше платили. А то мама часто тратит на нас не только пособие, но и свою пенсию», — добавляет Настя.
Когда-то Людмила Томилова работала фельдшером, растили с мужем троих детей. Людмилу Николаевну, как человека активного, ответственного, не боящегося трудных решений, односельчане и руководство выдвинули на ответственную работу. Сначала была заместителем главы, а потом ее избрали главой сельского Совета. Ояш — большого села. Так что забот хватало. Да и время выпало самое «горячее» — конец восьмидесятых — начало девяностых.
Дети «оперились», вылетели из гнезда, построили свою, самостоятельную, жизнь. А мама после достижения пенсионного возраста, еще несколько лет проработавшая главой, стала ощущать потребность в каком-то новом смысле своего бытия. «Вскоре почувствовала, что мне чего-то не хватает… Заботы о ком-то... Хотелось куда-то идти, совершать что-то важное, решать проблемы... Я не могла ни минуты сидеть без дела», — признается она в откровенной беседе.
Словом, эта женщина не из тех, кто способен тихо стареть, жить каждодневными заботами, «заслуженно отдыхать». Еще много лет назад, когда они только вернулись на родину из Казахстана, ей довелось сначала несколько лет поработать на «скорой», затем — в поликлинике завода НВА, она часто думала о сиротах. О тех, кого бросили родители. Сталкиваясь с ними, чувствовала неподдельную боль и горечь. И, кажется, уже тогда знала, что не останется безучастной к этой поистине всероссийской беде, которую многие люди словно не замечают. А она не могла. Не могла не замечать, не чувствовать, бездействовать. Будучи главой сельской администрации, частенько посещала малообеспеченные, многодетные и, конечно, неблагополучные семьи. Помогала, беседовала, пыталась вразумлять. Так что решение создать приемную семью стало отнюдь не спонтанным. Продуманным. Я бы даже сказала, выношенным в сердце.
— И муж, и взрослые дети меня поддержали. Они приняли девочек, — говорит Людмила Николаевна, и в глазах ее светится настоящее счастье.
Помните, один из героев «Доживем до понедельника» сказал, что счастье — это когда тебя понимают. Постойте-постойте… Что-то в этом же высоком стиле мне сказала Настя, одна из приемных дочек Людмилы Томиловой. Ах, да! Я спросила ее: «Что для тебя — счастливая семья?» Она внимательно посмотрела мне в глаза и спокойно, без патетики произнесла: «Семья и дом там, где тебя понимают и поддерживают».
Сначала (это было четыре года назад, в августе) в доме Томиловых появилась одиннадцатилетняя Соня, тихая, очаровательная девочка.
Но не прошло и месяца, как дом зазвенел от всегда веселого, как колокольчик, голоска Насти. Девчонки познакомились еще в приюте, так что на новом месте поладили сразу. За обычными житейскими заботами, сборами в школу, домашними делами, первыми радостями и неудачами сдружились еще больше и даже сроднились. Сегодня ни у кого не повернется язык спросить повзрослевших девчонок, стала ли Людмила Николаевна для них настоящей мамой. Внимательному взгляду это понятно без лишних слов. Они даже обязанности по дому не делят. Любая, если видит, что пол надо подтереть — наливает в ведро воду, и за дело. Знает, что мама притомилась, а время ужина подходит — бегом бежит на кухню.
В этой трогательной заботе есть все — и любовь, и преданность, и благодарность. В отличие от кровных детей, которые всеобъемлющую мамину любовь воспринимают как данность и не всегда, увы, умеют ценить, а эти дети наделены вневозрастной мудростью. Словно познав на раннем этапе своей жизни боль потерь, лишений, утрат, а затем, встретив родного не по крови, а по душе человека, они обрели сокровенное знание о том, как хрупок мир, как ценен каждый момент счастья и как важно иметь человека, которого ты можешь назвать «мама!»
Яна, самая младшая из девчат, живет здесь меньше полугода. Старшие девочки подросли и повзрослели. Будучи разносторонне одаренными, они частенько выезжают то на конкурсы, то на фестивали, то отдохнуть в оздоровительный центр, оставляя маму дома. Когда после тяжелой болезни скончался супруг Людмилы Николаевны, она вновь ощутила в своем сердце ту знакомую тоску по кипучей деятельности. Чтобы не поддаться унынию, не скиснуть, она вновь должна была с головой окунуться в дела и заботы. Причем не в обыденную рутину, а в то, что даст большую эмоциональную отдачу, что подарит уверенность в том, что ты не зря топчешь эту землю.
— Трудностей я не боюсь, — говорит Людмила Николаевна. — Я, бывает, вроде как и сникну... А потом встряхнусь, подниму голову и примусь за дело. Ради детей я что угодно сделаю: надо — на крышу полезу, потребуется — мужской работы не испугаюсь...
Они действительно все делают вместе. И вышивают, и стряпают, и дом, подтопленный весенним паводком, ремонтируют. И в огороде спину гнут. И концертные номера для всяких фестивалей-конкурсов придумывают. Вместе и победе радуются. А вечерком как сядут дружно за рукоделье, как запоют любимую «Катюшу»... Правда, Яна еще эту песню не выучила. У нее любимая — «Крылатые качели», с диска, что подарила мама Люда.
Меня поразило, что девчонки, у которых и компьютер есть, и велосипед, и прочие необходимые современному ребенку вещи, больше всего любят играть... в школу. Комнаты — это классы. Каждая — учительница. После уроков они собираются в «учительской» и делятся друг с другом своими педагогическими находками. А еще, уже не в игре, старшие девчонки по-настоящему опекают младшую. Непременно заглянут в класс: все ли в порядке, у учительницы поинтересуются, как успехи Яны.
И мечты о будущей профессии Настя связывает с педагогикой. Хочет преподавать ремесла и декоративное творчество. Соня до недавнего времени тоже хотела стать учителем, а теперь настроилась пойти на железную дорогу. Там и романтика путешествий, и стабильная хорошая заработная плата, и работа интересная, и социальные гарантии на уровне, а еще то, что человек должен иметь свой стабильный мир, в котором он защищен и счастлив, девочка знает очень хорошо. И верит, что так и будет. Потому что в ней уверены семья и педагоги, потому что она научилась строить свое будущее и мечтать, потому что у нее есть МАМА.
АКТУАЛЬНО
