07:53 / 02.08.2008 / Общество

Голос ребёнка

С виду Настя ребенок как ребенок. Но вот в разговоре… Она могла позволить себе задуматься, честно сказать: «Не знаю», «Не думаю». И при этом ни разу ее ответы не прозвучали механически. Напротив меня сидел серьезный человек, который свое решение принял:

— Я хочу жить с папой. Она меня никогда не любила. Она кричала на меня, оскорбляла.

(Настя ни разу не сказала слово «мама», только — «она».

— Давай будем справедливыми, — предлагаю я. — Знаешь ли, взрослые часто кричат и нервничают от бессилия. Может, ты слишком строга к маме?

— Нет, не думаю... Она всегда раздраженная, всегда всем недовольная. По любому пустяку готова мне пощечину отвесить и засыпать оскорблениями.

— Оскорблениями — это как?

...За такой вопрос мне до сих пор неловко. Выходит, сама заставила произносить ребенка выражения, которые повторять не хочу. Настя выговаривала бранные слова спокойно. Чуть нараспев. Так говорят, когда не просто на грубость обижены. Так могут говорить, когда очень больно чувство собственного достоинства оскорбили.

Настя, почувствовав моё смущение, пояснила:

— У них дома (мать Насти сейчас живет со своими родителями. — Т. Б.) постоянно все кричат, переходят на оскорбления и дерутся. Дед вообще пьет…

Осторожно выясняю отношение девчонки к самому разводу родителей: какой-никакой, но всё-таки мир рухнул. Такое крушение сами взрослые до конца не могут осознать, а ребенку каково?

Настя сказала совершенно спокойно:

— Да она просто не захотела жить с папой!

...Вот так. У папы своя теория, куда как сложнее. У мамы — тоже.

А после моих расспросов Настя, глядя в глаза, попросила:

— Вы сделаете так, чтобы я осталась с папой?

… Я-то что могу? Давать пустых обещаний к сорока годам так и не научилась. Может, и не надо было бы родителям Насти расставаться… Но что поделаешь? Уже расстались.

Поймите, читатель. Я эту историю вам рассказала не для того, чтобы девочка (маленькая, как нам кажется) диктовала взрослым: отдайте меня не матери, а отцу. Дело в другом: маленький человек дышит, переживает, имеет собственное мнение.

Да, на маленького человека можно влиять. Плохо и хорошо. У матери есть все возможности влиять на ребёнка, как и у отца. Через четыре месяца Насте будет десять. Вот тогда она и скажет сама свое мнение в суде. Понятно, и в десять лет видеть, как папа и мама — истец и ответчица — льют грязь друг на друга, рано. Но разве взрослому миру необязательно признавать, что свое мнение у человека может быть не только к десяти годам?

Да, конечно, на заседаниях по «деторазделу» психологи-эксперты и педагоги — люди не лишние. Но, может быть, чтобы маленький человек смог высказывать своё мнение без нажима, на это время стоит удалять родителей из зала суда? Тогда судьям проще было бы уйти от клише «материнское начало», «отец настраивает» и услышать голос ребёнка.