А в подарок — пять соленых помидоров

Новосибирские блокадники, немного подкрепив здоровье, шли работать на предприятия города, чтобы оказать помощь фронту. «Все для фронта, все для Победы»! — это был девиз всего народа. Среди жителей блокадного Ленинграда много награжденных медалью «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны 1941 — 1945 гг.», а некоторые уходили на фронт громить врага. После войны начали восстанавливать разрушенное хозяйство. Много блокадников осталось жить в Новосибирске. Здесь они получили образование, создали свои семьи. Ленинградцы внесли большой вклад в развитие города, ведь сюда было эвакуировано 22 тысячи жителей города на Неве, более 50 предприятий.

Десятки воспоминаний... Ах, как трудно было им возвращаться в блокадное детство. Но они это сделали, чтобы послевоенное поколение знало всю правду о страшных тяготах войны из первых уст.

Когда началась Великая Отечественная война, Кате Антиповой было 11 лет. Она, конечно же, хорошо помнит, как в конце сентября 1941 года в их двор попала 800-килограммовая фугасная бомба, которая ушла под дом, но не взорвалась по какой-то счастливой случайности, а дом серьезно повредила. Во многих квартирах повылетали окна и двери, растрескались стены и перекрытия, обрушились лестничные марши.

«Людей из бомбоубежища срочно перевели в здание института, расположенного недалеко, где мы пробыли до рассвета, а утром папа, как эквилибрист, по разрушенной лестнице добрался до 5-го этажа, взял из квартиры самое необходимое, и мы перебрались к родственникам на Голодай (остров Декабристов), там прожили до 5 января 1942 года. Дом, в котором мы жили, находился очень близко к Финскому заливу и часто попадал под артиллерийский обстрел. Поэтому мы по настоянию мамы перебрались к ее подруге на Пушкарскую, в маленькую 8-метровую комнатушку, где стояли кровать, стол, комод и железная печка, которую топили мебелью, книгами и всем, что могло гореть. Окно комнаты было закрыто матрасом и одеялами, так как стекол в нем не было».

В январе 1942 года Дорога жизни подарила жителям Ленинграда прибавку пайка. И пусть она была маленькая, но появилась надежда. Как делить 100 граммов сушеной дыни, столько же сушеной картошки, 50 граммов сливочного масла, 12 граммов какао или одну маленькую долечку шоколада на целый месяц?! Как вспоминает Рагна Эдуардовна Бондаренко, мама решила: шоколад съела сразу, дыню — по дороге домой, а из картошки и масла сварила суп. Это было очень вкусно.

«В марте 1942 года мама с трудом ходила на работу, у нее была третья стадия дистрофии, и в госпитале решили ее отправить по Дороге жизни на Большую землю. Надежды на то, что мама выдержит дорогу, почти не было.

Ехать она очень боялась. Дорогу бомбили, лед был уже талый. Приехав на сборный пункт у Ладоги, мама оставила свой чемоданчик, который весил 16 кг, в машине и пошла узнавать, когда повезут. Но ей сказали, что она не поедет на этой машине, так как та переполнена. Следующая отправлялась через 20 минут. Когда мама выехала в Кабону, начался обстрел озера, в машину, на которой мама должна была ехать, попала бомба, и она вместе с людьми ушла под лед. Мама с содроганием вспоминает, что, когда они подъехали к полынье, в которой затонула машина, из глубины озера светились фары. Дорога жизни осталась позади».

Роза Васильевна Борзых родилась в Ленинграде за шесть лет до начала войны. В блокаду мать девочки работала на военном заводе, а сестру поместили в круглосуточные ясли.

«Я одна сидела в холодной квартире без воды и света. Согревала меня мама вечером буржуйкой, в которой жгла мебель, книги. Вспоминаю: пайку хлеба мама высушит на сухарики, а я сижу на кровати, закутанная во все возможное, сосу эти сухарики и жду маму.

Вокруг рвутся снаряды, дрожит земля. Мама вечером бежит с работы и не знает, цел ли дом и жива ли я».

Хлебнула горя и Зоя Павловна Еремина.

«Приближался новый, 1942 год. Первой слегла мама. У нее от голода опухли, отекли ноги, и она уже не могла двигаться. А надо было сходить на ее работу (в трамвайный парк им. Калинина) и получить продуктовые карточки на январь. За карточками пошли мы с сестрой. Холод был ужасный... Когда переходили Литейный мост через Неву, ветер продувал насквозь нашу одежду. Идти было километра два, но силы были на исходе.

На работе нас ожидала беда: карточек нам не дали. Сказали, что, мол, мать ваша, наверное, умерла, а вы и на нее хотите получить карточки. Велено было принести справку из домоуправления, что мама жива. Голодные, промерзшие, со слезами, мы еле добрели до дома.

Это был самый ужасный Новый год! Маме становилось все хуже, а мы 1 января даже не имели куска хлеба. Мама уже плохо разговаривала и с трудом глотала голый кипяток. Хорошо, что к вечеру первого января с окопов опять приехала тетя Маруся. Она второго января взяла необходимую справку и сходила на мамину работу за нашими хлебными карточками».

Читать подобные исповеди тяжело. А каково было девчонкам и мальчишкам все это пережить. Сейчас некоторые жалуются на плохую жизнь. Да, не все, к сожалению, лакомятся деликатесами. Особенно несладко пожилым людям.

Молодые, конечно, не знают, из чего состоял блокадный хлеб с конца ноября 1941 года:

мука ржаная — 73%,
пищевая целлюлоза — 10% ,
жмых хлопковый — 10%,
пыль обойная — 2%,
вытряски из мешков — 2%,
кукурузная мука — 2%.

Не уверен, что сегодня даже самый голодный человек стал бы есть такой хлеб. А в дни блокады и ему были рады. А шестого ноября 1941 года в честь праздника блокадники получили подарок: детям выдали 200 г сметаны и 100 г картофельной муки, а взрослым — по пять соленых помидоров. Сейчас такой ассортимент вызовет улыбку. А тогда для голодающих жителей блокадного Ленинграда это был праздник.

Достоинство книги в том, что, помимо воспоминаний, в неё помещены историческая справка о блокаде Ленинграда, материал о новосибирском обществе «Блокадник», стихи.

Фотографии статьи

087-19.jpg