Человек с непростым характером

Вопреки ожиданиям эта инициатива «низов» не вызвала недоумения и критики со стороны вышестоящих структур, напротив, она была тут же подхвачена и воплощена в жизнь.

Даже появилась не только факультетская, но и институтская комиссия комсомольского контроля. Вот только… в состав этих органов инициаторов не взяли. Но и без дела не оставили. Их завалили рутинной работой по перевоспитанию «товарищей, которые нам совсем не товарищи», к примеру, предложили найти меры воздействия на студента, который, обманув девчонку-сокурсницу, бросил ее вместе с ребенком. До настоящего комсомольского контроля, каким он виделся принципиальным парням, дело так и не дошло. Просто появилась новая структура, которая непонятно как и кого контролировала. И ни перед кем не отчитывалась.

Не думаю, что уже тогда наш герой решил, что комсомольско-партийная деятельность не для него, но факт остается фактом: в дальнейшем, работая на ответственных должностях, несмотря ни на какие уговоры и понуждения со стороны партийных и советских структур, он в партию так и не вступил. Сейчас Александр Иванович Марин с улыбкой называет себя «вечным замом». Ни для кого не было секретом ни тогда, ни теперь, что для того, чтобы сделать успешную карьеру, необходимо было иметь партбилет. Беспартийные выше определенной ступени не поднимались. Это было его решение, осознанное и твердое. И причина была не в нежелании взваливать на себя воз общественной работы, нет. Общественную лямку он тянул всегда. Будучи депутатом районного Совета, «пахал» на самом проблемном участке — латал дыры в жилищно-коммунальном хозяйстве, всегда бывшем слабым звеном в системе городского хозяйства и вызывавшем массу нареканий и жалоб со стороны населения. Дело было в принципе.

«Я всю жизнь прожил беспартийным. По идеологическим соображениям», — говорит Александр Иванович. — Когда мне настойчиво предлагали «проявить сознательность», я упрямо отвечал: «Даже если вы сегодня меня примете в ряды членов партии, то завтра исключите!» Почему? Потому что я не мог подчиняться обязательному для всех приказу, если считал его неверным. Потому, что не мог молчать, видя бесхозяйственность. А критиковал без оглядки на чины и партийные посты, прямо и открыто. Больше всего мне не нравилось, претило отношение ряда чиновников к простому человеку как к бессловесной массе, как к «отработанному материалу».

Вот такой непростой характер у нашего героя. На железную дорогу Александр Иванович Марин пришел не в начале своей трудовой карьеры, а уже в зрелом возрасте, будучи опытным специалистом-энергетиком. А если начать с истоков, то в детстве, в классе пятом-шестом, мечтал, что, получив аттестат за восьмилетку, поступит в престижное морское училище, мечту многих подростков, на специальность судовождение. Однако романтически настроенному пареньку не повезло. Как раз в год окончания Александром восьмого класса руководством училища или в вышестоящих структурах было принято решение о том, что теперь на такую серьезную и весьма престижную специальность, как судовождение, будут брать пареньков только с полным десятилетним образованием.

А когда наш герой сам успешно окончил десятилетку, его амбиции уже простирались дальше. Об училище уже не вспоминал — перед ним была открыта дороги в любой из шести городских вузов. Оценки позволяли сделать самый широкий выбор. И он выбрал… Томский политехнический.

Как-то Саша Марин, старательно штудируя справочник, отыскал в нем вуз, где существовала такая интересная, обещавшая большие перспективы специальность, как радиотехника, автоматика и телемеханика. Приятеля тоже не испугала удаленность Томского политеха, и оба решили выслать документы именно туда. Правда, как позже выяснилось, дружок все же в последнюю минуту свои планы скорректировал в пользу другого технического вуза, ближе к дому, но наш герой не дрогнул.

Он проехал в поезде почти полстраны с запада на восток. В пути познакомился с такими же отчаянными, жадными до знаний и новых открытий, до живого, интересного дела ребятами и прибыл в старинный сибирский город. Не ожидая, что их прямо на перроне будут встречать честь по чести, путешественники «прозевали» институтский автобус, собиравший иногородних абитуриентов, чтобы отвезти их в общежитие, бросив в камере хранения вещи, целый день бродили по старинным улочкам, любуясь красотами этого богатого на исторические памятники города, а первую ночь провели на вокзале. А со следующего утра жизнь потекла совсем по другому руслу.

Как в старом анекдоте, новостей оказалось две. Причем обе со знаком минус. Конкурс на радиотехнический факультет обещал быть не меньше семи с половиной человек на место. Но это полбеды. Второе открытие оказалось еще неприятней. На подготовительных курсах быстро выяснилось, что в благовещенской школе Александру и его одноклассникам не преподали целый раздел математики — тригонометрию, без знания которой нечего было и соваться на экзамен. И тогда он, помимо обычных курсов, стал посещать еще и платные — в Доме ученых, тратя на них те немногие деньги, что имел. Желание поступить на специальность, за которой виделось будущее, оказалось сильнее голода. И он победил.

Его специальностью на РТФ стали электронные приборы. Сегодняшние студенты уже не знают, что такое сентябрьские поездки в колхоз, и почти забыли про ударные стройотряды. А в то время студент и грамотная, дешевая рабочая сила были почти синонимами. Уже в первые недели учебы выяснилось, что студентов 1959 года ждет не обычная, а производственная учеба. То есть без отрыва от производства. С утра — смена на заводе, а к вечеру — четыре часа лекций, на которых половина студентов от усталости засыпала. Не знаю, ощутили ли от этого эксперимента большой эффект томские предприятия, пополнившие таким образом кадры, а для студентов, прошедших настоящее испытание на прочность, многое шло в минус. Знания усваивались плохо, обучение шло медленно. Те однокашники, что до момента поступления в вуз уже имели стаж работы и потому не были направлены на «производственную учебу», в своем обучении ушли далеко вперед, и догнать их уже не представлялось возможным. Очевидный плюс был только один: их поставили на рабочие специальности, имевшие прямое отношение к будущей работе. Александр Марин полтора года отработал на Томском электроламповом заводе слесарем-газопроводчиком. Без отрыва от обучения.

— В дальнейшей своей профессиональной деятельности я, приходя на любую работу, начинал с того, что учился у рабочего. Не познав, что он делает и как, как можно было руководить им?! В свое время, придя на 92-й завод, к примеру, я начал с контролера и прошел каждую операцию, поработал сам, посмотрел, как это. И потому, когда стал технологом, мне не составляло труда понять, на каком этапе допущен брак и в чем его причина, — рассказывает Александр Иванович.

Когда наш герой учился на третьем курсе, из Томского политехнического института выделились два самостоятельных вуза: (в будущем — Кемеровский) горный институт и институт радиоэлектроники, в разные годы именовавшийся ТИРЭЭТ, ТИАСУР, а ныне — ТУСУР. Так что наш герой, поступавший в политех на радиотехнический факультет, успешно окончил вуз и получил диплом Томского института радиоэлектроники и электронной техники по специальности электронные приборы.

— Я нисколько не жалею, что выбрал именно эту стезю. Я на этой специальности получил хорошие базовые знания по радиотехнике. Мог разбираться в любой радиоаппаратуре. Электротехнику мы знали в полном объеме энергетического вуза, а это богатая основа, поверьте, — говорит он.

О месте своей будущей работы дипломники не думали. Они знали, что министерство, ориентированное на решение оборонных задач, найдет применение каждому на предприятиях, называвшихся в народе «почтовыми ящиками».

Александра Марина, месяц после окончания вуза проведшего на малой родине, знакомые звали в Тынду, на будущий БАМ. Там остро нуждались в квалифицированных кадрах и готовы были сразу предоставить должность главного энергетика, но наш герой решил, что ему сначала надо набраться практического опыта, прежде чем браться за руководство.

Его распределили в Новосибирск, на 92-й завод. Шел 1964 год. «Сейчас там, считай, одна ярмарка от завода и осталась, — говорит Александр Иванович. — А в наше время это было мощное предприятие, занимавшееся выпуском электровакуумных ламп». За полтора года он прошел путь от технолога (осваивал выпуск новых ламп, разработанных в Ленинграде на заводе «Светлана) до начальника участка. В профессиональном отношении все складывалось удачно. Да и личная жизнь устроилась — здесь, на заводе, наш герой встретил свою будущую супругу. Через год после свадьбы родилась дочка.

Марин нормально ладил и с коллегами, и с подчиненными. А вот с руководством случались конфликты. «Чтобы дать план, надо не просто уметь настроить коллектив на самоотверженный труд, надо быть «жесткой рукой». Не могу сказать, что мне это по душе. Наши люди отзывчивые, способные на трудовой героизм и самопожертвование. Они заслуживают внимательного и уважительного отношения к себе. И достойного вознаграждения за свой труд. Когда, случалось, я беседовал с людьми, что-то им обещал, а их потом обманывали, мне было стыдно за руководство. Я не мог этого терпеть…» — признается Александр Иванович.

Он сменил место работы, не найдя общий язык с директором, в ту пору депутатом Верховного Совета, который посчитал, что молодому начальнику участка пока, как это сказано у Грибоедова, «не должно сметь свое суждение иметь», да и рассчитывать на поддержку руководства предприятия в улучшении социально-бытовых условий молодой семьи рановато. Директор в сердцах вскричал: «Ты — мальчишка! Ни кола, ни двора… А туда же, семью завел и ребенка. Чем ты думал?» А тот ответил: «Неужели пятьдесят лет советской власти ничего не изменили? Неужели вы не можете по-другому относиться к людям и разговаривать с ними?!» Этот памятный разговор состоялся как раз в канун празднования 50-летия Великой Октябрьской социалистической революции.

Семья Мариных перебралась на малую родину супруги Александра Ивановича, в Черепаново, где нашему герою сразу же предложили должность главного инженера здешней фабрики детской игрушки. Это только название завода носило несколько несерьезный характер, в действительности очень нужное району предприятие чего только не выпускало, необходимого как для самого районного центра, так и для нужд села. Позже эта фабрика станет в соответствии со своим основным профилем заводом скобяных изделий, затем металлоизделий.

Александр Иванович быстро вписался в коллектив. Верный своему принципу — начинать с «низов», он внимательно ознакомился со спецификой производства, познакомился с людьми, пригляделся к характеру работы каждого и… взялся за дело. Спустя всего несколько лет предприятие вышло на уровень 250 процентов рентабельности. Все благодаря грамотно поставленному производственному процессу и отлаженным партнерским отношениям с заказчиками.

Хотя без казуса не обошлось. Однажды беспартийный Марин получил выговор по партийной линии. Сами члены райкома потом смеялись над этой анекдотичной историей. А случай вышел такой…

— Еще до моего трудоустройства на фабрику это предприятие по заказу искитимского завода нарубило из металла пластину, футировка называется. А когда заказ был готов, у завода в нем надобность отпала. И вот 150 тонн футировки зависло на складе как незавершенка. Поскольку я стал главным инженером и тоже за экономические показатели отвечал, меня «били» за незавершенное производство. Я объясняю, что это футировка, которую невозможно реализовать. Говорят: «Да сдай ты ее в металлолом!» Ну я и сдал. И, естественно, показатели по сдаче металлолома в этом году получились аномально высокими. А у нас, если помните, тогда было принято давать план от достигнутого. Так что на следующий год нам запланировали сдать столько же металлолома. А где мы его возьмем? Что, брать на заводе Кузьмина металл по цене 80 рублей за тонну и сдавать его во «Вторчермет» по 60 или по 40? То есть фактически отбирать у работников фабрики заработанные ими деньги для того, чтобы выполнить «дутый» план по сдаче металлолома?! Я и не стал этого делать. Вот тогда и получил, будучи беспартийным, партийный выговор. В райкоме сами потом над собой хохотали, — рассказывает Марин.

Высокая рентабельность производства позволяла предприятию успешно развивать и строить планы на будущее. По договоренности с Горьковским проектным институтом был подготовлен проект завода-модуля, который можно было возвести всего за несколько месяцев и начать выпуск нестандартного оборудования, потребность в котором в районе была очень велика, а также товаров народного потребления. Проектирование велось в секрете от областного управления местной промышленности, зная негибкость властей в таких вопросах. Но когда дело дошло до реализации проекта, тут уж скрыть ничего было нельзя, только убеждать в необходимости строительства и его быстрой окупаемости. Однако, что называется, нашла коса на камень.

Марин, пять лет отдавший этому предприятию, ушел по приглашению главного инженера в Черепановские электросети. Сначала работал инженером, затем начальником службы релейной защиты. Много мотался по объектам, частые командировки — это была первая половина семидесятых, самый пик электрификации. С 1975 по 1983 год Александр Иванович руководил работой Черепановской тяговой подстанции Инской дистанции электроснабжения.

— Коллектив там был очень хороший. Да и по производственным показателям мы всегда были не в числе последних, — вспоминает Александр Иванович Марин. — Даже там, уже с опытом работы в электросетях, на тяговых подстанциях, я стал изучать азы. На подстанции было два вида тока: переменный и постоянный. Я не знал постоянную часть. Потому поначалу учился у простых электриков. Павел Фатеевич Усов, к примеру, был электромонтером, но при этом имел большие права, опыт и знания позволяли. Он мог дежурить, мог выполнить любую работу как электромеханик по ремонту. Именно у него я учился настраивать автоматы и обслуживать их. У этого замечательного человека была масса рационализаторских предложений. Он всегда работал с выдумкой, с огоньком. Какие-то прилады придумает, приборы свои, собственные. И всегда щедро делился опытом. Потому, наверное, и коллектив был дружный.

Мы стали усовершенствовать выпрямители, переходить на новые схемы. Главным разработчиком этого направления был начальник службы электрификации дороги Леонид Семенович Панфиль. Главным событием был переход на 12-пульсовую схему выпрямления. Это довольно прогрессивная, экономически выгодная технология. Ее плюсы — стабильное напряжение в контактной сети, лучшие условия для связистов, так как меньше помех, и коэффициент полезного действия выпрямителей повышается. Мы были первой подстанцией на Новосибирском отделении, где внедрили эту схему. Институту мы были интересны как раз потому, что наша подстанция работала с двумя видами тока. Мы эту схему обкатывали и дорабатывали. А уже потом я, перейдя работать на участок, внедрял ее на всех других подстанциях.

В 1983 году в Инскую дистанцию электроснабжения Марина пригласил на работу своим заместителем по тяговым подстанциям и энергетике Анатолий Михайлович Латоненко. Об этом периоде своей трудовой биографии наш герой вспоминает:

— Та же самая 12-пульсовая схема, только выпрямители были разных родов. Это большой объем работы. Нас подгоняло то, что шло беспрерывное движение поездов, нагрузки возрастали, долго возиться нельзя было, старались вложиться максимум в месяц: заменить выпрямитель, заменить трансформатор, наладить, отстроить. Спасибо людям! С хорошими специалистами, мастерами своего дела работал, уважал их и старался ценить каждого. И они шли мне навстречу.

— Александр Иванович, как бы вы сформулировали свои главные принципы руководителя?

— Я не мог самостоятельно решить, как отрубить. Мне надо было предварительно обязательно посоветоваться с людьми. Я и сейчас могу искреннее спасибо сказать Павлу Ивановичу Кудашкину, бывшему начальнику Инской дистанции электроснабжения, который поддерживал меня во всех инициативах. И другим коллегам и товарищам тоже очень благодарен. Работа у нас была очень сложная. Большой коллектив. Тринадцать подстанций. Тринадцать руководителей. У каждого свой характер, свои амбиции. Их надо было как-то объединить…

— Как?

— Теми же самыми принципами. Не кулаком по столу стучать, а убеждать своими знаниями, опытом. В большинстве своем они были отличные практики, но без серьезной теоретической подготовки, которая имелась у меня. Физику разных явлений они не очень себе представляли. Я обращался к их практическому опыту, а они ценили мои знания, и постепенно стали прислушиваться. Самыми опытными были начальник ремонтно-ревизионного цеха, будущий начальник службы метрополитена Жорж Данилович Пазников, начальники тяговых подстанций Николай Александрович Зуевский (я ему потом оставил свое место, уходя на пенсию), Иван Васильевич Демиденко и другие. Вот у них я учился. И впоследствии мне не стыдно было ими руководить.

Как не вспомнить мастеров высочайшего класса, старшего электромеханика Геннадия Михайловича Бабенко, Алексея Ивановича Данилова, уникального специалиста, который имеет потрясающий слух, может из 64 сигналов на слух определить, какой именно объект у него не отвечает. Внедряя новые системы, они сами делали проекты, помогая институту. А это много значит, когда человек может спроектировать то, что он хочет. На бумаге нарисовать сможет и чертежник, а вот сделать полноценный проект… Я и сам в свое время занимался проектированием, приезжал в наш «Желдорпроект», и специалисты сразу делали то, что нам требовалось, это чрезвычайно ускоряло процесс: вместо года — месяц.

С 1983-го по 2001 год Александр Иванович Марин проработал в должности заместителя начальника Инской дистанции электроснабжения по тяговым подстанциям и энергетике. И по прежнему оставался беспартийным, он и сейчас считает, что роль партийных органов должна была заключаться в том, чтобы воспитывать человека и помогать ему, а не в том, чтобы контролировать. Тем более, что иногда в райкомах, особенно это было характерно для 60—70-х годов, были люди с хорошей биографией, фронтовики, но не специалисты, то есть не знавшие тонкостей, при этом пытавшиеся подсказывать, руководить, а порой и наказывать за неподчинение.

— Деятельному человеку, инициативному, знающему надо помогать, а не мешать, — говорит Марин, — а если чего не знает — научить. К примеру, когда я принимал экзамены, больше старался рассказывать, учить, чем расспрашивать. Объяснял, что правила техники безопасности написаны кровью. Человек с пятой группой допуска по электробезопасности должен знать и уметь объяснить абсолютно любой пункт в книжке правил. Их не надо зазубривать. Они должны стать твоей сутью. Я сам не выносил ситуаций, если, придя к Леониду Семеновичу Панфилю на разговор, не мог ответить на какой-то его вопрос. Перед человеком, который все знает, стыдно выглядеть несведущим или просто не готовым к разговору. Думаю, что и другие коллеги чувствовали то же самое.

Александр Иванович Марин не раз становился победителем социалистического соревнования. 1978, 1979, 1980 годы — это еще на Черепановской подстанции. Ударник девятой пятилетки. Работая в энергоучастке, стал победителем соцсоревнования железнодорожного транспорта в 1985 году. Много лет был депутатом районного Совета. А сейчас этот активный и неугомонный человек возглавляет общественную ветеранскую комиссию по безопасности движения. Сегодня на энергоучастке трудится его сын.

Фотографии статьи

046-27.jpg

046-28.jpg