EUR 92.4138 
Командир отряда
В жизни каждого человека непременно наступает время, когда он оказывается в обстоятельствах, позволяющих наиболее полно раскрыть все его таланты, все, заложенное природой. Именно тогда окружающие говорят о нем: человек на своем месте. В трудовой биографии Ивана Петровича Ступакова было немало важных и интересных этапов, но самым значимым для него стала работа командира Новосибирского отряда ведомственной охраны. Этому делу он отдал двадцать лет своей жизни. А полный его трудовой путь — сорок четыре года, да плюс семь лет в должности председателя ветеранской организации. Вот и считай — полвека с гаком. Но неугомонное сердце этого человека, его жажда деятельности не дают Ивану Петровичу наслаждаться заслуженным отдыхом. Он и сегодня в числе активистов. И руководство, ценя его опыт и заслуги, не отпускает ветерана.
Как и многие представители своего поколения, первую серьезную закалку характера Иван Ступаков получил мальчишкой в своем военном детстве. Еще задолго до грозовых событий их семью в числе других выслали из родной Лобанихи, что на Алтае, в Томскую область. Петр Захарович и Арина Прокопьевна, кроме двухлетнего Ванюшки имевшие еще двух старших детей, на судьбу не роптали, поднялись и поехали, а приехав, стали обустраиваться на новом месте.
— У нас перед войной только жизнь стала налаживаться, — вспоминает Иван Петрович. — Деревня росла и крепла на глазах. Появлялись новые добротные дома. Построили новое здание правления колхоза «Вперед» и новую школу. Когда в тридцать седьмом году вся страна принимала Конституцию, в селе даже арку поставили. А с какой неподдельной радостью мы приветствовали радио! Одна бабуля все не могла понять, откуда звук такой. «Экое горло купили, — ворчала она. — Гляди-ка, на всю деревню орет. Сколько ж хлеба ему надо!» Мы, мальчишки, смеялись, слушая ее.
В отличие от родителей-крестьян, не знавших грамоты, все дети Ступаковых учились в школе. Будучи еще третьеклассником, Ваня стал учить чтению и письму свою маму и жену председателя. Последняя была ему чрезвычайно благодарна, сколько бы лет не прошло, потом, встретив Ивана, всегда говорила: «Спасибо тебе, Ванька, научил меня писать». А мама, овладевшая печатными буквами, бывало говаривала: «Главное напишу, а чего не разберешь, так сам догадаешься».
По всему было видно, что крестьянская жизнь налаживалась. В доме стало поуютнее и посытнее. Отец работал бригадиром, а мать смотрела за ребятишками, за своими и чужими. А когда требовалось, всем колхозом выходили на поля. Старшая сестра поступила в Томский мединститут, братишка заканчивал школу, все строили планы на будущее.
В тот июньский воскресный день вся деревня готовилась к празднику окончания сева. Нарядные женщины накрывали столы. Наварили целый котел баранины... И тут пришло трагическое известие.
В один день деревня опустела, лишившись семидесяти главных кормильцев. Дворы словно осиротели. Стало тихо и как-то тягостно. Еще вчера жизнь била ключом, а тут... В былые времена парней в деревне имелось так много, что невест на всех не хватало, ездили сватать в соседние села. И вот тишина.
Ванину старшую сестру — не успевшего доучиться доктора — призвали сразу. Вместе со всем курсом. Черед брата пришел позже, в сорок третьем. Отец уже по возрасту не годился для ратного дела, но и ему не суждено было пережить военное лихолетье. Он трагически погиб — несчастный случай на лесозаготовках.
Уже в июле всех ребятишек, несмотря на возраст, направили сначала на прополку хлеба, затем на другие работы. Глубокой осенью тем, кто был в седьмом-восьмом классе, позволили доучиться, а остальным сказали — успеете еще. Председатель, Иван Егорович Маховиков, был настроен оптимистично. «Война через полтора-два года кончится», — говорил он. И даже предположить не мог, насколько ошибался. Война стала огромным испытанием на прочность не только для тех, кто своей грудью заслонил баб и сирот, сражаясь с врагом лицом к лицу, но и для тех, кто остался в тылу.
Богатый на сочную траву участок земли недалеко от Колпашево и поныне именуется заимкой Ивана Егоровича, в честь бывшего председателя колхоза «Вперед». На эту заимку, не имея собственных пастбищ, гоняли скот. А когда наступил в войне перелом — от врага освободили крупные территории в европейской части страны, понадобился стройматериал. Сельчане были брошены на заготовку леса, строительство срубов. Девчонки пилили бревна. Мальчишки, среди которых был и Иван, на подводах отвозили бревна к пристани. Затем их по реке доставляли к железной дороге, грузили на платформы и отправляли в далекие города, где людям, лишенным крова и нормальных человеческих условий, жилось еще тяжелее.
— Счастье, что у нас был такой умный, энергичный председатель. В тяжелые времена он сумел сохранить село. Спас детей. Все село ему было благодарно. Но работать заставлял всех. Соседние села жили куда хуже. У них то неурожай, то посеять нормально не могут. А он сумел наладить такую организацию труда, что каждый чувствовал ответственность за общее дело и понимал, что выжить можно только сообща, — рассказывает Иван Петрович Ступаков. — Да нас и агитировать-то особо не надо было. Помню, в школе висел только один плакат: «Уборка — дело сезонное, и она не любит ждать. Убрал вовремя — победил. Опоздал в уборке — проиграл». Вот и вся агитация. Колхоз не только справлялся с заданиями, не только выживал, но и развивался. Председатель сумел даже новую сушилку построить и электричество провести в каждый дом. Замечательный был человек и руководитель.
Когда, демобилизовавшись, вернулись с фронта сначала сестра в сорок седьмом, а потом и старший брат, они не узнали в крепком комсомольце, которого в деревне уже уважительно именовали Иваном Петровичем и считали хорошим бригадиром, того мальца, которого они видели, отправляясь на фронт. Новый председатель настолько его ценил, что даже в армию не отпускал, давая отсрочку за отсрочкой. Кое-кто из ровесников уже и отслужить успел и, воротившись, жениться, а он все еще «пороха не нюхал». Лопнуло терпение молодца, и он отправился в военкомат проситься на службу добровольцем. Сказано — сделано. В начале марта прямо на лесозаготовки, где с бригадой работал Иван, пришла долгожданная повестка. Вскоре молодцов усадили на подводы, так как река еще была скована льдом, и повезли в далекий Томск. Семь дней утомительного пути. Холод, тряска и раздумья о своей будущей судьбе.
В областном центре, как только выкроилась свободная минутка, наш герой опрометью бросился на железную дорогу. Хотелось посмотреть, действительно ли паровозы так мощны и красивы, как это показывают в фильмах. Впечатление было потрясающим. Говорят, в нашей судьбе ничто не случайно. Может, в тот день судьба давала Ивану знак, что ему, сельскому пареньку, очарованному техникой, еще доведется поработать на железной дороге. Да не просто поработать, а связать с ней свою дальнейшую биографию.
Армия довершила формирование ступаковского характера, закалила, многому научила. По окончании годичной полковой школы он стал сержантом. Чувствуя неуверенность из-за пробелов в образовании, в свободное время Иван читал не художественную литературу, а книжки по алгебре и геометрии. В числе других молодых коммунистов его вскоре направили в дивизионную партшколу, чтобы дать основательную идейную подготовку будущим пропагандистам. Иначе какой это командир отделения?!
Тем временем в родной деревне шли совсем другие процессы. Страна решила стереть грань между городом и селом. Под горячую руку попали крепкие хозяйства. Лучшие колхозные дома перетащили на центральную усадьбу, в самой деревне остались лишь несколько стариков в шатких избенках. Все это и увидел Иван, приехавший в отпуск из армии. Даже родного дома не нашел. Поклонился могиле отца, поговорил с людьми и уехал, решив, что после армии надо обустраиваться где-то на другом месте и фактически начинать строить свой очаг с нуля.
— Как вспомню то время, так думаю: во время войны мы выжили, а за какие-то два-три года руководство сумело так угробить деревню! Я и сейчас тяжело переживаю то, что ныне происходит с селом. Мы сегодня не вышли на уровень поголовья скота, который был в пятьдесят девятом году. Да, не было одежонки хорошей, вещей каких-то, но продовольствие в стране было!» — с нескрываемой горечью говорит наш герой.
Когда Иван Ступаков окончил в Биробиджане годичные офицерские курсы и, получив звание лейтенанта, был списан в запас, так как в армии началось массовое сокращение, он уже был не один. Рядом с ним находилась Галя, его любимая Галина Павловна. И решать теперь приходилось уже за двоих.
Страна в то время горячо звала молодежь на целину, на стройки, на шахту. Вот в угольный край по приглашению приятеля и отправились Ступаковы.
В военкомате, куда Иван пришел, чтобы как положено стать на учет, ему рассказали, что требуются подготовленные люди в военизированную охрану на железной дороге. До того сопровождением грузов и охраной мостов занимались органы внутренних дел. А сторожевую охрану дороги при жесткой нехватке мужчин в военное время несли старики и женщины. Теперь же вновь создавалась сильная централизованная структура на самой железной дороге, которая должна была взять эти функции на себя.
Раздумывал Иван Петрович недолго, тем более что молодой семье сразу обещали комнату. Практически одновременно с трудоустройством наш герой пошел в вечернюю школу восполнять пробелы в знаниях. Забегая вперед можно сказать, что и в дальнейшем он почти всегда совмещал работу с дальнейшей учебой — то в техникуме, то на курсах повышения квалификации, то в ВПШ…
В 1956 году успешно окончившего десятилетку и имевшего хорошие результаты в работе Ступакова направили в Москву на двухгодичные курсы в школу усовершенствования командного состава военизированной охраны. В то время Иван Петрович уже был заместителем начальника команды в Новокузнецке и растил сына. По возвращении из Москвы ему предложили поехать на станцию Тайга, где начальником команды работал молодой Василий Иванович Пупков, демобилизовавшийся из армии. «Вы оба молодые, перспективные, да и работа там интереснее — электрификация идет вовсю», — сказало руководство. И он поехал.
— Работа действительно была интересная, но и сложная. В то время раций мы не имели, а зимы время от времени случались суровые, с морозами, снегопадами... Бывало отряды неделями на лыжах передвигались, охраняли поезда, и пробраться к ним было сложно. Мы постоянно ездили, контролировали: как службу несут, как там человек — не голодный ли, в каких условиях находится... Это сейчас везде столовые имеются, можно перекусить, а тогда, если не захватил с собой лишний кусок хлеба и сала, туго приходилось. Мы несколько узлов обслуживали, приходилось мотаться и в Томск, и в Кемерово, и в Топки.
В Тайге Иван Петрович проработал четыре года. Параллельно учился в Томском техникуме. Вечера и выходные проводил за книжками и чертежами, готовился к контрольным работам. «Жена порой ворчала, — с улыбкой поглядывая на супругу, говорит Иван Петрович. — Но терпела. Всегда».
В шестьдесят третьем году Омскую и Томскую дороги объединили в одну Западно-Сибирскую. В Омске, где ранее был отдел охраны, теперь сделали отряд. Ступакова перевели туда первым заместителем начальника отряда с перспективой дальнейшего роста, поскольку его новый непосредственный руководитель был фронтовиком предпенсионного возраста и через какое-то время собирался покинуть этот пост. Но, как говорят в народе, нет ничего более постоянного, чем временное решение. В Омске наш герой трудился целых десять лет. Это время ему запомнилось не только серьезной и сложной работой, большой нагрузкой, частыми командировками на Южно-Уральскую дорогу по поводу несохранных перевозок, но и замечательным коллективом, в котором довелось трудиться.
— Самое главное для человека, по-моему, это работа и дом. А в нашей работе главное — ответственность за сохранность перевозок, пожарная безопасность и борьба с посторонними людьми. Вторая серьезная задача — это искренняя и постоянная забота о людях. Никогда нельзя забывать о тех, кто находится рядом, честно и самоотверженно трудится, выполняя твои приказы, — говорит Иван Петрович.
В феврале 1972 года Ступакова пригласили на беседу в управление дороги. «Не засиделся ли ты в Омске, Иван Петрович?» — был вопрос. Руководство в лице начальника дороги Николая Порфирьевича Никольского и начальника службы Николая Евменовича Клименко предложило нашему герою пост в аппарате управления дороги. Так он перебрался с семьей в Новосибирск и стал работать в должности заместителя начальника охраны дороги. Но прошло совсем немного времени, как его переманил на Новосибирское отделение Виктор Михайлович Скворцов, с которым они были знакомы еще по совместной работе в Тайге. Клименко сначала не хотел его отпускать, поворчал, а потом согласился. Даже сказал: «Может, так оно и лучше, там у тебя будет большой фронт для самостоятельной работы. Ответственность высокая. Но и интересно. Сам себе хозяин».
— Много руководителей отделения прошло за эти годы, а я все работал в этой должности. И я многих знаю. При Скворцове был начальником станции Петр Филиппович Мысик. Потом Скворцова перевели на Свердловскую. Петр Филиппович стал начальником отделения, Зайко пришел начальником отдела движения. Затем Мысика перевели в управление дороги, а Владимира Филипповича Зайко назначили на его место. Всех их я хорошо знал, какой вопрос решить надо — спокойно приходишь, так, мол, и так. Взаимопонимание, доверие дорогого стоят. Без них никакое дело бы не ладилось, — говорит Иван Петрович.
Первое, с чего он начал на новом месте, стал развивать охрану с применением служебных собак. До этого собаки применялись только при охране мостов, а в остальном, в частности, для сопровождения поездов, нет. «В феврале я только устроился, а уже в апреле мы проводили сетевую школу, на которую приезжали со всех дорог и перенимали опыт. Я выступал с докладом, который очень понравился Ивану Ефимовичу Трубникову, в то время уже он был начальником дороги. Иван Ефимович вообще любил собаководство и, когда бывал на Инской, обязательно заходил в питомник», — рассказывает Ступаков.
Антей, которому позже поставили памятник, как раз в те годы и заработал свою блестящую репутацию, задержав порядка ста двадцати нарушителей. Но в основном в питомнике разводили среднеазиатских овчарок, крупных, лохматых, которым не нужны были теплые будки. Этих собак использовали на блокпостах, при охране мостов. «Собака была своеобразным психологическим фактором воздействия на потенциальных нарушителей. Представьте, один стрелок сопровождает состав в семьдесят вагонов. Он находится в конце состава, разве возможно ему увидеть, что там, в начале, делается?! А мы в середине состава собаку привяжем, она, завидев чужака, залает, и воры боятся подходить, понимают: где-то рядом стрелок и он уже предупрежден об их присутствии», — с азартом рассказывает Иван Петрович о былых годах.
Он — из числа новаторов. Всегда искал свежие, порой неожиданные решения, которые приносили большой эффект. В семьдесят шестом году он снова проводил у себя сетевую школу, которая посвящалась организации охраны грузов с участием железнодорожной общественности. За успехи в решении этой проблемы Ступаков был удостоен самой высокой награды в отрасли — звания и знака «Почетный железнодорожник».
«Это сейчас в отряде больше тысячи человек, а тогда у нас никогда больше 600 сотрудников не насчитывалось. Своими силами сложно было решить проблему сохранности грузов. Вот мы и решили привлечь железнодорожную общественность. Сначала нам дружинники помогали. А потом мы решили по-другому. Вагонники у себя следят за сохранностью и отвечают за нее, движенцы — у себя, приемосдатчики — у себя, а перед концом смены все собираются на совет и разбираются: какие были браки за смену и кто виноват в них. Вагон незакрытый прошел? Почему не видели? И так каждый день. В отделении дороги этот вопрос рассматривали ежедекадно, а в управлении дороги — ежемесячно. Систему отладили, и вот тогда пошел заметный спад», — говорит Иван Петрович, — нашлись даже «умники», которые стали поговаривать, мол, если браков стало мало, зачем нам такой штат охраны держать?»
Никогда Ступаков не забывал о людях, боролся за квартиры, добивался, чтобы тем, кто живет в казармах и не имеет собственных дач, выделялись земельные участки. Вот и сейчас, будучи уже на протяжении семи лет бессменным председателем совета ветеранов Новосибирского отряда ведомственной охраны на Западно-Сибирской железной дороге, он постоянно в заботах о тех, кто отдал магистрали долгие годы своей жизни. Правда, вести эту работу в последнее время стало непросто.
В ходе реформирования отрасли ведомственная охрана выделилась в самостоятельную структурную единицу со всеми вытекающими последствиями, в том числе с собственным коллективным договором. В этом документе, по словам Ивана Петровича, о ветеранах как-то позабыли. И вообще, своими родными ветеранами ФГП считает только тех, кто вышел на пенсию после третьего августа 2003 года, то есть после произведенной реорганизации. Вот и оказалось, что бывшие работники охраны уже не относятся к ветеранской организации дороги и в то же время в ветеранскую организацию образованного предприятия их тоже не взяли. Петр Филиппович Мысик, председатель совета ветеранов Западно-Сибирской дороги, поддерживает Ивана Петровича Ступакова в том, что ФГП стало преемником существовавшей прежде структуры и потому просто обязано признать тех, кто вышел на пенсию до 3 августа 2003 года, своими. Однако вопрос этот решается непросто.
— Вот и с обеспечением углем у нас нынче возникли проблемы, — рассказывает Иван Петрович. — Звоню на склад, где наши ветераны обычно получали уголь, отвечают: «Есть указание — ветеранам ведомственной охраны уголь не давать. На вас заявок нет». Пришлось обращаться в органы соцзащиты на местах. Словом, решили проблему через муниципалитеты, через склады гортопа. За что мы очень благодарны нашему руководству — Николаю Федоровичу Долгих, так это за бесплатный транспорт для вывозки угля со складов. У Николая Федоровича мы всегда находим понимание и поддержку. Вот не так давно человек из Каргата приехал — не хватает денег на лечение. Мы письменно обратились к начальнику службы, и Николай Федорович оперативно решил вопрос — выделил материальную помощь в три тысячи рублей.
Словом, забот у председателя совета ветеранов немало. Но он не сетует. Хвалит свою команду. Говорит, что очень активно ему помогают Геннадий Николаевич Хоменко, Ольга Иосифовна Пешкова, участник войны Василий Дмитриевич Клыков и многие другие. Добрые отношения связывают Ступакова и с Иваном Алексеевичем Гончаровым, председателем совета ветеранов Новосибирского отделения дороги. Коллеги по ветеранским заботам и делам часто встречаются не только, чтобы обсудить общие проблемы, но и на торжественных мероприятиях. К примеру, не так давно отмечали юбилей Железнодорожного района, а на днях встретились на спортивном турнире, который устраивал Александр Карелин.
С годами меняется состав ветеранской организации. «Тогда, в девяносто девятом, когда советы ветеранов только создавались, участников войны было семьдесят шесть человек, много тружеников тыла и ветеранов труда, — говорит Иван Петрович. — Потом законодательство изменилось, тружеников тыла уравняли с участниками войны и всех назвали ветеранами войны. Сейчас ветеранов осталось сорок семь и сто семьдесят шесть ветеранов труда».
Говорить о ветеранских заботах он может бесконечно, поскольку погружен в них с головой и привык чувствовать личную ответственность за доверенное дело. Но я спросила Ивана Петровича о личном: какие профессии, какой жизненный путь выбрали его дети, внуки, и выяснила, что Ступаковы стали основателями целой династии. Старший сын — геолог, старший научный сотрудник. А дочь закончила НИИЖТ (ныне СГУПС), сейчас работает, как и отец, в Новосибирском отряде, правда, должность у нее другая — начальник экономического сектора. Старший из внуков стал менеджером. А вот внук Павел и внучка Наташа выбрали железнодорожные специальности, успешно обучаются в СГУПСе. Пятидесятитрехлетний трудовой путь Ивана Петровича Ступакова отмечен многими наградами, он не только «Почетный железнодорожник», но и «Почетный ветеран Западно-Сибирской магистрали», отличник военизированной охраны, труженик тыла — теперь правильнее говорить, ветеран войны, обладатель нескольких медалей, посвященных юбилеям нашей славной Победы, и медали в честь столетия Транссиба.
