Псевдо

Они были плохими и хорошими, скучными и забавными, но прежде всего — разными!

Так же, как невозможно (или сложнее всего) подделать интонацию, жест, стиль, невозможно подделать человеческий слог и опыт. Используемые слова, выложенные в определенном грамматическом порядке, сразу же дают понять, где человек воспитывался, что думает о себе и как относится к себе и миру. Презрение, страх, высокомерие, доброта и искренность подделать пишущему (как и говорящему) невозможно. Манера речи столь же индивидуальна, как отпечатки пальцев или сетчатка глаз. Чем и интересна.

Но, похоже, и этому удовольствию пришел конец. Последнее время читать стало совсем нечего. Личность в литературе исчезла. Выдаваемые за героев персонажи книг неинтересны, как куклы, у которых можно заранее предсказать не только поступки — слова. Как правило, убогие, как речи звезд светской тусовки, транслируемые с экрана телевизора или напечатанные на страницах «Комсомольской правды». Собственно, жизни этой тусовки посвящается практически вся публикуемая сегодня проза.

Но мне, увы, абсолютно неинтересно, как живет наша элита и сколько у нее денег — я не завистлива. Точно так же меня не интересует месть гулящему мужу — я не ревнива и не мстительна. И для того, чтобы почувствовать себя настоящей женщиной, мне не требуется сменить имидж, переодевшись в черный кружевной пояс с подвязками — впрочем, как многим и многим другим из плоти и крови женщинам...

Что касается любви, с которой у героев всех книг (и, похоже, абсолютно у всех наших реальных тусовщиков) всегда большие проблемы, то для того, чтобы ее почувствовать, мне достаточно просто вернуться домой. Двое детей, три кошки, мама и муж (единственный и на всю жизнь) обеспечивают меня любовью с избытком. Да, моя любовь порой приправлена скандальными выяснениями отношений кошек друг с другом, детей друг с другом, любимой мамы с любимым мужем — ну и что? Тот, кто не пережил, никогда не узнает, насколько это бывает уморительно смешно. К тому же мне очень нравится (и, как я считаю, очень удается!) роль Немезиды, читающей трагический монолог посреди круга осознавших всю тяжесть своих злодеяний домочадцев. А в конце речи — раздающей суровые, но справедливые наказания виновным...

Неужели кто-то всерьез думает, что обычная жизнь менее интересна, серьезна и важна, чем жизнь звезданувшихся от собственного успеха светских марионеток?

Но вместо реальности населению России подсовывается якобы правдивое и реальное описание жизни без прикрас, со срыванием всех и всяческих масок. А на самом деле демонстрирующее вместо реальности еще одно дурацкое маскарадное рыло (по-другому сказать не могу). А потом еще и еще... И каждый раз с этим обманом приходится вновь и вновь разбираться, избавляясь от назойливых глупостей и очищая собственное представление о жизни от обломков чужих страхов, кошмаров, иллюзий и глупостей. Псевдожизнь, псевдочувства, псевдолитература!

Возьмем, к примеру, роман Елены Токаревой «Лохness». Ну, в принципе, уже из названия понятно, что находится под обложкой. Сюжет прост: два гламурных писателя, используемые издателями для своих целей (о чем не знают), познают до конца (хотя и до того вроде не заблуждались), что кругом подставы, чужие сценарии, чужая игра, где люди только пешки. Один приходит к этому сногсшибательному выводу в сумасшедшем доме, а другая — начав выполнение задания с работы ассенизатором.

По прочтении единственно важной вещью предлагается признать деньги и власть. Которые, конечно же, хоть и правят миром, но счастливыми тоже не делают, зато несчастливым быть гораздо приятнее с большой пачкой купюр. (Вы заметили виртуозную подмену понятий? Из-под носа читателя вытащили счастье, заменили на несчастье. А чтобы обман не бросался в глаза, замаскировали пачкой денег.)

Конечно же, в книге Елены Токаревой, как сейчас модно, используются реальные имена (или чуть измененные) политиков, бизнесменов, банкиров, певцов, журналистов и т. д. Для совсем уж глупых на обложке имеется суровое уточнение: реальный антигламур.

Я бы высказалась точнее — это даже не антижизнь. Это нежить. Вылезли вурдалаки, как в «Вие», на сцену жизни: кривляются, устрашают (смотреть противно, кое-кому даже страшно), но ведь с первым криком петуха нежить исчезнет! Почему же так много желающих эту нежить показать, посмаковать, поучаствовать в шоу? Почему ложный образ действительности стал для этого автора, как и для многих других, более привлекателен, чем реальность?

Не понимаю я, почему вдруг стало так интересно изображать клюквенную кровь и сахарные страсти? А чтобы поколоритней смотрелось, все это подается на фоне грязных мусорных свалок дел и чувств ничтожных человечков. Почему вдруг стали неинтересны реальная усталость и реальная радость любящих, готовых отдать любимым (детям, родителям, женам и мужьям) внимание, последнюю монетку на проезд и булочку, нежность и силу?

Ответа может быть только два. Первый: с реальностью большинство наших писателей не знакомо. И не узнает, даже если эту реальность, обложенную зеленым горошком, поднести им на блюде. Второй ответ таков: таланта на реальное изображение жизни не то что не хватает — таланта просто нет. Хотя вполне возможно, что Вирджиния Вулф знала, что советовала, когда в рецензии на роман молодой писательницы написала: «Ей ни в коем случае нельзя бросать писать! Она обязательно станет хорошим писателем. Лет через двести, может быть, через сто...»

К слову, постоянно озвучиваемый с экранов телевизоров и желтой прессы вариант ответа — пипл хавает только это — обычное вранье.

Ведь моя семья — не единственная, которая отказывается потреблять вторсырье, выдаваемое за правду жизни. А следовательно, существует реальная целевая аудитория, которая могла бы платить деньги за удовлетворение своей потребности в красоте, преодолении реальной боли, скорби, бедности, усталости... В конце концов, в обучении чувству радости — когда, несмотря ни на что! Если смог кто-то (а я таких людей знаю), почему не научить этому всех? Вообще-то именно это всегда было целью искусства.

Фотографии статьи

050-32.jpg