EUR 93.0103 
Последний бой связиста Амелина
Третий год где-то далеко от сибирских сел и деревенек, за Москвою-городом, за Доном-рекою гремела война. Селяне пластались на тяжелых колхозных работах, чтобы дать фронту как можно больше хлеба и мяса, овчин на полушубки да шерсти на валенки. Но война постоянно требовала и людской силы. В села постоянно приходили райвоенкоматовские повестки, и на сборные пункты уходили как отцы семейств, так и вовсе безусые юнцы. Однажды, возвращаясь с работы, Сашка Амелин услышал в своем доме что-то неладное: громко плакала мать, ей подвывали его сестры — Анна и Верочка.
— Неужто на отца похоронка пришла? — похолодело в груди у парня. Их отец Иван Егорович Амелин тянул узловатую лямку сапера где-то на Новгородчине. Рывком открыв дверь, Сашка шагнул в хату. Из сбивчивого рассказа матери он с радостью понял, что с отцом все в порядке, а вот для него новости не очень радостные — пришла и ему пора защищать Родину.
— Та сынку-у-у, на войне же убивают, — не унималась мать, делая настроение Сашки еще более хмурым.
Война к тому времени едва перевалила за середину, и никто из семьи не знал, да и не мог знать, что искалеченным, но живым вернется с войны их муж и отец Иван Егорович и проживет еще 25 лет. Израненным и контуженным придет с фронта и Александр — бравый солдат при орденах и медалях. Но все это будет много позже, а сейчас лишь слезы и тревога.
Определили Александра Амелина в связисты: рация, телефон, провода, азбука Морзе и прочие премудрости. И, разумеется, не забывали про солдатское дело. Словом, учили воевать. А в мирной жизни он был механизатором: пахал землю, сеял и убирал хлеб. Уже в шестидесятые годы уехал с большим семейством на Кубань да там и осел. Но раз в три-четыре года приезжал в Сибирь попроведывать родителей и сестер. Заезжал и ко мне, своему племяннику, в Кочки. Одна из встреч запомнилась особо.
Сидели мы с дядей за бутылочкой под огурчики-помидорчики, неспешно беседовали о том-о сем. Чисто случайно спрашиваю дядю Саню:
— Новый-то орден почему не носишь? Этот, фронтовой, потускнел. На эмали вон скол виден.
— А он мне роднее, племяш.
— Дядь Сань, а за что тебе этот орден дали?
— За войну, наверное.
Он берет вилку и начинает что-то выстукивать по столешнице. Постучал немного, нахмурился, начал снова...
— Хотел тебе ответ на азбуке Морзе дать, да чувствую — сбиваюсь, подзабыл. А ведь на войне был линейным связистом.
Молча чокаемся, выпиваем, закусывая хрустящим огурчиком.
— Ты, племяш, никому не верь, что на войне не страшно. Еще как! Война — это запредельное напряжение. И ходили мы там все под жесткими словами приказа. А страх... Каждый прятал его поглубже, как мог. Хочешь, про один бой расскажу?
Венгрию фашисты наступающей Красной армии никак не хотели отдавать, бросили против нас отборные силы. И вот в один из очередных боев сижу в уголке блиндажа с телефонной трубкой у уха. Там, наверху, битва в самом разгаре: свистит, гремит, воет. И вдруг меня пот прошиб, ибо умолк мой телефон. Кручу ручку аппарата раз, другой — ничего, нет связи!
— Товарищ капитан! Связь прервана.
— Что-о-о?! Живо на линию!
Понятное дело, под пули и снаряды. Сколько связистов кляли такие вот минуты, когда тебя отправляют восстанавливать связь. Забрасываю на спину катушку с проводом, автомат на грудь. Мигом вылетаю из блиндажа и вперед. Бегу по линии, проверяю напряжение в проводе. При взрывах падаю, дух перевожу и дальше. Стараюсь голову беречь, ведь каску по запарке в блиндаже забыл. Сколько пробежал — не знаю, а только чувствую, что напряжение в проводе ослабевает — значит, порыв где-то рядом. В это время сзади и грохнуло. Осколок пробил шапку, и меня швырнуло взрывной волной. Ну все, думаю, нет меня... Очнулся в госпитале, то ли напарник меня назад дотащил, то ли санитары подобрали — до сих пор не знаю.
Дальше разговор я продолжать не стал, видя, что дяде Саше он в тягость. Так больше и не возвращались к военной теме.
Лет двадцать прошло с тех пор. Виделись мы редко, но связь поддерживали. Последнее поздравление с Днем Победы я отправил на Кубань в апреле 2006 года. Заканчивалось оно словами: «Будь здоров, старый солдат». А в начале июня как гром среди ясного неба. Позвонила его дочь Надежда: «Папка ослеп...»
— Как? Что? Почему? А врачи?
— Возили в Краснодар, а врачи только руками разводят: «Что вы хотите — ранение в голову и контузия бесследно не проходят».
Запсиховал ветеран, пропал божий свет и навалилась вечная тьма. Да и кто не запсиховал бы в такой ситуации? Но потом решил, что будет учиться жить заново, даже на 79-м году жизни. Мог ли предположить военный связист из бывшего села Садомного Краснозерского района, что спустя 61 год после Победы ему снова придется вступить в бой с фашизмом. Трудно сражаться в полной темноте, но ты все равно выиграешь этот бой, старый солдат!
