EUR 93.5049 
Поездка — это маленькая жизнь!
Кто-то спускается слева от папы, как в параллельном слаломе, повторяя все его движения, кто-то уже вышел на самостоятельную трассу и смело мчит если и не с самой вершины, то с середины спуска точно, а кто-то, кому и до метра еще далеко, в полный рост умещается меж высоких и крепких, как столбы, отцовских ног, и так и едет под надежной охраной на своих мультяшных лыжиках с крошечными палочками. Ни страха, ни тревоги на личике — только безграничная радость покорителя гор.
И разве не сказка — вырваться из детсадовских «застенков» с их огороженными площадками, горками да качельками на настоящий простор, где небо — как огромное перевернутое пронзительно-голубого цвета блюдце, а горка — в тысячу метров над уровнем моря, и воздух... Воздух такой, что хочется кричать от радости!
По традиции одно из мартовских путешествий поезда «Зимняя сказка» становится настоящим культурным событием. При поддержке компании «Экспресс- пригород» Западно-Сибирской железной дороги вот уже несколько лет подряд здесь, на станции «Турист», достает из чехлов гитары ежегодный фестиваль авторской песни «Песни у костра». В 2005-м в Горной Шории гостил Сергей Матвиенко. На следующий год фестиваль почтил своим присутствием Александр Городницкий. В 2007-м почетными гостями были братья Мищуки и Леонид Сергеев, а в прошлом — Юлий Ким.
И в этот раз самые лучшие ожидания не были обмануты. И костер (точнее, костры: несколько маленьких и один огромный) был, и песни были, уже полюбившиеся и новые, в исполнении не только сибирских авторов, но и представителей других регионов, и главный почетный гость опять же с гитарой и песнями, Олег Митяев, тоже был.
Олег Митяев: «Только не надо про кризис»
Известный российский бард дал концерт в уютном зале второго этажа кафе «Зимняя сказка», исполнил несколько своих хитов с большой сцены у костра в сопровождении хора отдыхающих, знающих слова любимых песен наизусть, посокрушался, что не может задержаться в такой хорошей компании среди красот Горной Шории на денек-другой и ответил на вопросы журналистов.
— Что для вас Горная Шория?
— Я ехал сюда впервые, и как-то сразу вспомнились мне рассказы Юрия Кукина, который говорил, что написал песню «А я еду за туманом», когда направлялся на геолого-разведочные работы в Горую Шорию. А самое первое впечатление — очень красиво! И думаешь: как же так, столько замечательных мест объехал, а здесь ни разу не был?!
— География ваших песен всегда ли совпадает с реальной географией? Кандалакша — это действительно Кандалакша, а Африка — это Африка?
— Совпадает почти всегда. Но иногда... бывает наоборот. Вот, к примеру, я написал «Царицу Непала», как-то так навеяло... А потом съездил в эту удивительную страну. И написал «Царицу Непала №2». А сейчас готовится к выпуску сборник моих песен, составленный как раз по географическому принципу.
— В отсутствие цензуры почти не стало новых, острых, интересных анекдотов. А какова ситуация с написанием песен, нет ли у авторов той же «проблемы»?
— Я принадлежу к такому поколению, судьба, наверное, у нас такая... Челябинск. Рабочая семья. Я всегда знал, что через двадцать лет уже коммунизм наступит. И что Сахаров и Солженицын — враги народа, поскольку у нас все хорошо, а они какую-то напраслину возводят. Но когда началась перестройка и я стал читать толстые журналы, оказалось, что вона как!!!
Так получилось, что меня никто и никогда не запрещал. Могу с уверенностью сказать: я что думал, то и писал всегда. Мне от природы присуща откровенность, я бы просто не смог умолчать о чем-либо. Честно, я бы сказал всю правду и тогда, и сейчас, но я ее не знаю.
— Любите ли вы путешествовать железной дорогой?
— Я наивно полагаю, что железная дорога безопаснее самолета. И предпочитаю ездить поездами. Ехать лежа можно не везде. Но даже не это главное. Мы как-то недавно выпивали, так самый оригинальный тост был за то, чтобы приостановить технический прогресс. Куда-то все так несется… и неизвестно, куда принесется. Так хочется всю эту компьютеризацию притормозить маленько. И поезд мне нравится именно тем, что ты едешь, это процесс. Сел, пообщался с людьми, есть время поразмыслить… А не так, как в самолете: сел, завтрак съел — и уже прилетел. Во Владивосток, пожалуй, я вряд ли бы отчаялся поехать на поезде, но в Челябинск летом из Москвы поеду непременно на поезде.
Кто-то из железнодорожников подсчитал, что в моих песнях 32 раза упоминается железная дорога. Я в этой цифре не очень уверен, но пересчитывать не пересчитывал. Знаю, когда писал песню «Давай с тобой поговорим», жил в Челябинске в актерском общежитии, звонил на вокзал и узнавал, сколько в плацкартном вагоне мест, потому что у меня не рифмовалось.
Вообще, старые вагоны мы изучили досконально. Единственное, я бы расстрелял людей, которые придумали такое крепление для занавесок, эту гибкую палочку, которая все время падает... Кто-то же ее изобрел!
— Как вы считаете, есть ли будущее у авторской песни или молодое поколение отдаст предпочтение современной музыке?
— Вот вы в вопросе уже разделили современную музыку и авторскую песню, будто она несовременна. Это не так.
Мы частенько общаемся с Эльдаром Рязановым, с которым принадлежим к разным поколениям. Он как-то сказал, что люди общаются не по поколениям, не по возрасту, а по вертикали. До конца я так и не расшифровал эту фразу: как по вертикали? Видимо, по каким-то своим интересам, по мироощущению… Мне всегда были интересны люди глубокие, такие как Григорий Горин. Смотришь телепередачу, которую ведет Рязанов, в ней выступают Горин, Хазанов, Татьяна и Сергей Никитины, думаешь: вот и мне бы с ними... А сейчас даже нет такой телепередачи. Вроде и люди эти есть, но на экране их нет, словно куда-то делись.
Авторская песня будет жить. Есть очень интересные молодые авторы. Знаете, мы всегда мечтали: вот во Франции, Германии и Италии авторская песня совсем другая, у них там бас-гитары, барабаны, нам бы так... Но пока остались на уровне гитар. Так что, если равняться на Запад, у нас все еще впереди.
Помню, меня очень удивило, что в один год лауреатами Сан-Ремо как представители шансона стали такие люди, как Боб Дилан и Булат Окуджава. Мне кажется, авторская песня будет приобретать другие формы, более современные, но будет оставаться глубокой, потому что есть люди, которым скучно слушать то, что чаще всего крутят на радио и ТВ.
Барды были и будут, потому что это скрытые лирики и романтики, а мир в них всегда нуждается. То, что «грушинцы» там между собой что-то не совсем ладят, это нехорошо, потому что мы помним, что было с Таганкой: начали ссориться, что-то делить, раздербанили — и нет Таганки. Всякий театр живет лет двадцать, потом должен появиться новый. Сколько проживет еще Грушинский фестиваль — не знаю. Если здесь, в Сибири, появится новый фестиваль авторской песни, это будет очень хорошо.
— Есть ли у вас свой антикризисный рецепт?
— Если мы не будем о нем ежечасно говорить, не будем его замечать, это будет правильно. Многие мои знакомые исключили для себя эту тему.
— На ваш взгляд, в чем секрет вашей популярности?
— Да я как-то так не замечаю, что прямо «Ласковый май»… У меня такие по-настоящему великие знакомые, что рядом с ними я не могу себя чувствовать звездой. Молодым, таким как «УмаТурман», Сережа Безруков, проходу не дают, а я достаточно скромно себя чувствую.
— Что у вас в ближайших планах?
— Сейчас еще спою и... в Москву, в Москву, в Москву. У нас послезавтра в киноклубе «Эльдар» презентация альбома на стихи Пушкина и музыку Давида Тухманова. Приедет сам Тухманов, Вениамин Смехов и Марина Есипенко будут читать стихи, а мы — петь песни.
А на следующий день снова были спуски, пешие походы и концерт на посошок, после которого все в самом светлом настроении нехотя отправились по вагонам — раскладывать по полочкам памяти самые яркие моменты этих выходных. Каждая поездка в Горную Шорию — это не только богатырская порция здоровья, но целый рюкзак свежих впечатлений. Тем более что за последние годы облик станции «Турист», список и уровень оказываемых здесь услуг заметно изменились в лучшую сторону. К первозданной природной красоте и великолепным условиям для занятий спортом и просто активного отдыха добавился отвечающий всем требованиям сервис, что для нынешнего сибиряка, изнеженного и избалованного, немаловажно. И жалеешь только об одном — что два дня пролетают незаметно.
