Светло живут Светличные

Однако Светличные как будто и не ощущают тяжелого груза. Никто не слышал, чтоб жаловались на судьбу, мол, надоело горшки из-под матери таскать. Наоборот, они рады! Рады, что мать жива, а значит, есть возможность отплатить ей такой же заботой и любовью, которых у нее всегда хватало на всех.

…В Богатихе мы были в конце прошлого года. Хотели написать о многодетной семье, которая вырастила хороших детей и не потеряла духовной связи с ними. Здесь-то нам и порекомендовали Светличных. Только усомнились, можно ли рассказывать про них в газете: мать там парализованная. Но Михаил Иванович, старший из сыновей, на удивление легко согласился, когда мы рискнули напроситься в гости:

— Если хотите писать о людях хороших, то это как раз наши родители. У нас к ним обоим такая благодарность в душе, что и передать трудно! Правда, они простые люди. Ну, не начальники, не герои. Зато ничего дурного никому не сделали. А о доброте и порядочности их до сих пор люди помнят.

И пока мы ехали до дома его сестры, Любови Ивановны, где сейчас и живет их мама, Михаил Иванович рассказал, как недавно по делам ездил в соседний, Здвинский, район. А фамилия-то у Светличных приметная! Там подошел к нему пожилой мужчина, спросил, откуда будет, чей сын. Я, говорит, отца твоего знал, хороший был мужик, настоящий. Для сына такая похвала дороже медали. И уж тем более дорогая награда — то, что удалось спасти маму.

Вот она радостной улыбкой встречает детей. Они объясняют, что за гости на пороге, и мать согласно кивает. Но, видимо, не оттого, что рада встрече с журналистами, просто привыкла соглашаться с мнением своих потомков. Они сейчас лучше нее ориентируются в жизни и худого никогда не предложат.

Участие Ирины Андреевны в общем разговоре — редкие «да, так», остальное «произносится» улыбкой или грустным кивком головы. Говорят за нее дети.

А история семьи звучит примерно так. Гарный хлопец Иван Светличный приглядел для себя Ирину Рау, дочь репрессированных немцев. Отец Ирины погиб в трудармии, и она, считай, подростком, в тринадцать лет, пошла работать. Сначала была на общих работах, потом ответственной и трудолюбивой девочке доверили группу коров. А Иван — тракторист, из первых женихов Богатихи. Мог бы, наверное, и на учительнице жениться, и на медичке, что тогда считалось престижным. Но сердце забрала юная доярка Ирина, и Иван послушался его совета. Всю жизнь они прожили в любви и уважении друг к другу.

Теперь — рассказ их сыновей и дочерей о семейной науке, которую получили от матери и отца.

Михаил:

— Росли мы шестеро. Родители с утра до вечера на работе, но ни один из нас не стал шалопаем. Нас не били, не наказывали, но каждый понимал, что родителей надо слушаться, выполнять порученную работу. И еще: мы видели, что люди уважали мать и отца, они никогда не подводили совхоз, умели ладить с односельчанами.

Николай:

— Вот вам пример семейных уроков: в классе третьем или четвертом мы с приятелем попробовали покурить. Устроились в укромном уголке, он достал сигареты, которые у отца стянул. И тут его мать идет с дойки. Шуганула, конечно, малолетних курильщиков и обещала сразу же рассказать нашей маме. Дома жду разборки, а мать — ни слова. Все как обычно: «Коль, сбегай в магазин», «Уроки выучил?» А вечером приходит с работы отец, умывается перед ужином, и мама ему как бы между прочим говорит: «А ты знаешь, сын-то наш курит». «Ну что ж, — отвечает отец, — наверное, большой вырос». И все! Понимаете, никаких нравоучений, но я готов был сквозь землю провалиться. Какое там курение, «завязал» тут же!

Валентина, работница отдела кадров:

— Хоть и были родители занятыми людьми, они всегда следили за нашей учебой. Папа о себе шутил, что закончил четыре класса и пятый коридор. Но всегда помогал нам по математике. Такая светлая у него была голова! Эта его склонность к точным наукам передалась нам. Вера сейчас даже преподает математику в Богатихинской школе.

Мама ходила не только на родительские собрания, но и на уроки. Я всегда переживала, как на экзамене. И ведь, если разобраться, надобности особой не было, мы довольно хорошо учились, в школу родителей никогда не вызывали. Но мама все равно приходила, и я теперь понимаю, зачем. Не для нашего устрашения, нет. А чтобы самой убедиться, что с детьми все в порядке.

Потом и каждый из нас по ее примеру глядел во все глаза за своими детьми. Молодому ведь споткнуться ничего не стоит, а потом вся жизнь может под откос пойти.

После школы я поступила в Барабинское медучилище. Жили с подружкой на квартире. Вроде город, учеба — скучать некогда. Но я так тосковала по дому! Иной раз хоть плачь, и вдруг: тук-тук в дверь — и на пороге мама или папа с сумками. А там баночка варенья, творожок домашний, печенье. Вместе пьем чай, а потом непременный родительский вопрос: «Как ты тут живешь, дочка, все ли у тебя ладно?»

Надежда:

— Родители же научили нас строить свои семьи. И тоже никаких лекций на темы семьи и брака. Мы видели, как жили папа с мамой, и подспудно выбирали себе мужей и жен, похожих на них. Конечно, советовались перед замужеством или женитьбой с родителями. И получали одинаковый совет: «Смотри, тебе жить!»

Зятья и снохи сразу после свадьбы становились им как родные дети. Я не говорю уже о «седьмом ребенке».

…Тут на глазах Ирины Андреевны показались слезы. Она стала теребить платок на коленях. Переводила взгляд с одного на другого. Старший сын сразу понял, что надо объяснить этот момент в семейной истории:

— Моя жена умерла через несколько дней после родов. Остался сын Андрей, совсем кроха. Вот его мы и зовем седьмым маминым ребенком.

Ни о каком доме малютки и речи не шло. Через неделю родила ребенка Валя, и она стала кормить Андрюшку вместе со своей дочкой. А через месяц Валентина уехала к себе в Устьянцево (она у нас одна живет не в Богатихе), и Андрюшка остался на попечении бабушки. Пеленки, бутылочки с молоком, прогулки — все было на ней. Я помогал чем мог, но наша мама стала ему истинной матерью. Она его и в армию провожала, и из армии встречала. Андрюша ее до сих пор мамой зовет.

Спрашиваем, как получилось, что все дети Светличных остались в деревне. Снова первым берет слово старший, Михаил:

— Мы все получили профессии, с которыми можно устроиться в городе. У меня, например, она вообще исключительно городская: закончил железнодорожное училище. И уже водил поезда. Но как-то приехал к родителям в гости, и отец повел меня посмотреть новые тракторы. А между делом спрашивает: «Сам-то не хочешь на таком поработать?» Я понял, что хочу…

У нас ведь только Николай — природный пахарь, а Вера, например, педагог с высшим образованием, Надя — мастер-строитель, Валя — медик. Люба с красным дипломом закончила финансово-экономический техникум и уже работала в городе по специальности. Почему пятеро оказались в Богатихе? Про себя я уже сказал. Наверное, и остальных тянуло домой.

Да и трудности девяностых годов тоже свои поправки внесли. Тяжело было выживать в городе. Да что в городе? Даже в чужом селе!

В Богатихе тоже не сладко. Хозяйство рухнуло, работаем у фермера. Николай, мой сын Андрей и я — в полеводческой бригаде, Надя — на животноводческой ферме. Люба стала сельским почтальоном, Вера преподает в школе. Мы тут все в одном гнезде, друг другу помогаем. Тем и живы.

Валентина:

— Так всегда было. Когда мы с мужем строили дом, к нам братья, зятья приезжали. Во главе с папой, конечно. Залили фундамент, поставили сараи.

А случился инсульт у мамы — тоже все по очереди в больнице дежурили. Когда ее выписали, спросили, с кем хочет жить. Она выбрала Любу, на том и порешили.

— А если бы выбрала вас, вы бы ее забрали в Устьянцево?

— Конечно!

— И муж не противился бы?

— Уверена, что нет. Мои родители давно стали для него родными. Да это просто святое дело: сначала мать нянчится с детьми, а в конце жизни — они с ней.

Сейчас у Ирины Андреевны внуков больше, чем детей (очередного скоро подарит Вера). Уже и правнуки есть.

А беды в этой семье нет! Каждый живет в окружении дорогих людей, голодным спать не ложится, подрастают хорошие дети. И жива мама…