EUR 91.0599 
Встречи в Праге и на экране
— Меня, конечно же, интересует история создания фильма «Патетическая».
— Это часть моей жизни. Когда я был маленьким, жил в коммунальной квартире. Когда впервые услышал «Патетическую» Чайковского, я заплакал, и после всегда плакал, когда ее слушал. Потом узнал, что у нее очень интересная история — это последняя симфония Чайковского. Он ее продирижировал 15 октября и через девять дней умер. В расцвете сил, в 53 года. Официальная версия — эпидемия холеры. И вот уже сто лет существует тайна смерти Чайковского. Есть версия, что это было самоубийство. Кто-то говорит про Шестую симфонию, что это правительственная музыка, другие, что это реквием... Для одних это русская национальная музыка, это наша Родина, для других — это вопль раненого человека. Есть еще версии... Я никого не хочу ни оправдывать, ни осуждать. Каждый в этой музыке находит что-то свое. И я всю жизнь мечтал сделать не музыкальный фильм, а фильм, в котором бы всю энергию, все лучи и источники вдохновения я бы находил между нот партитуры, потому что я по первому образованию был музыкантом.
— Стоп. Каким музыкантом? Где вы учились?
— Я окончил Киевскую консерваторию, у меня был прекрасный педагог три года, очень известный, один из лучших дирижеров того времени Натан Рахлин, я учился на симфоническом дирижировании, потом ушел. Но музыка осталась со мной навсегда. И потом с французским продюсером, с которым мы работаем много-много лет, Полем Садуром, мы решили сделать серию фильмов о великих симфониях мира и их судьбах. Не просто потому, что это хорошая музыка. А потому, что у каждой симфонии есть своя жизнь. Первый фильм назывался «Девятая симфония Бетховена». За 200 лет существования этой музыки с ней столько происходило метаморфоз. В 30-е годы XX века она была гимном расистов, а сейчас она стала гимном Евросоюза. Ее любили все великие гении мира, и любил ее... Гитлер. Это фильм о жизни и о музыке. Я пытался искать что-то внутри этой музыки — оттуда все шло в моей работе. Такая история. Сейчас создается фильм о «Болеро» Равеля, затем будет фильм о Пятой симфонии Малера. И так — дальше.
— Расстояние от замысла до начала — это одна история. До финала — другая. Как долго шла работа над фильмом о симфонии Чайковского?
— На это ушло почти три года. Я делал предыдущую работу и думал, как снимать этот фильм.
— Очень интересно будет для Новосибирска узнать про вашу встречу с Арнольдом Михайловичем Кацем. Почему он, его симфонический оркестр оказался в центре вашего фильма?
— Арнольда Каца я впервые услышал на концерте в Доме ученых в Академгородке в 1993 году. Он исполнял «Время вперед» Свиридова. Второй концерт Рахманинова играла Белла Давидович. Кац для меня — последний из могикан европейских и русских дирижеров. Я говорю о Стравинском, о Мелик-Пашаеве, о Светланове, обо всех ушедших. Я позвонил Кацу и предложил участвовать в фильме. Он говорит: «А что вы хотите?» Отвечаю: «Я хочу снять, как мастер ставит симфонию. Вы ничего не делайте для меня, вы ее просто репетируйте...»
— Кац для фильма репетировал или параллельно и для себя?
— Это было сделано только для фильма. И он меня спросил — а почему я? Я ответил Кацу, которому тогда был 81 год, потому что вы для меня — последний из могикан.
— И какая реакция? Ему это было приятно?
— Другой бы ответил: «Что вы, что вы...» А он сказал: «Да, это правда».
— После 80-летия Арнольд Михайлович так и сказал: «кончилось время реверансов»...
— Именно. Мы с ним договорились, что он мне посвятит два дня. Съемка шла в Новосибирске, в очень плохом зале, бывшем политпросе, в помещении, где репетирует оркестр. Я пошел и на это, потому что меня интересовал маэстро в процессе работы, дирижер, который ставит симфонию. И вы знаете, у нас возникло полное доверие, он доверял мне, я — ему. Это длилось не два дня, а четыре. И после съемки Кац сказал: «Я сделал все, что мог». Такова судьба фильма. Вы помните последний кадр фильма — умирающий звук? Застывает рука Каца. И он говорит: «И застыл смычок. Это — уход». Потому что впервые в истории классической музыки композитор сделал четвертую часть не скерцо. Это реквием. И ровно через год Кац ушел из жизни.
— Ваш фильм еще не видели в Новосибирске?
— Может, широкая публика и не видела. Не знаю также, видел ли Арнольд Кац. Но этот фильм есть у директора симфонического оркестра Левы Крокушанского. Если Новосибирск решит почтить память Каца, прекрасного дирижера и человека, которому город обязан очень многим, и сделает вечер памяти, я с удовольствием приеду и покажу этот фильм. Я абсолютно открыт. Так же, как я приезжал в 1979 году: меня пригласили люди из Академгородка, когда я сделал фильм о Галиче. Снимал в том же зале, где он пел концерт памяти Пастернака в 1968 году на бардовском фестивале. Потом я делал фильм об Академгородке... Мои фильмы в Академгородке есть у одного из организаторов бардовского фестиваля 1968 года, архивиста и хранителя традиций — Германа Безносого, у Юрия Ивановича Кулакова, одного из героев моего фильма, у журналистки Иры Самаховой, у многих. Мало того, я приезжал и его там показывал...
— Идея показать последний ваш фильм по каналу «Культура» на всю Россию — это реально?
— Получается, что я все свои фильмы только делаю. Права на них принадлежат каналу «Арте», это по-французски «Культура». Я не владелец фильмов, я всего-навсего режиссер. Некоторые мои фильмы были куплены российским телевидением. Например, я делал фильм «Про городок Ефремов». Его показали на REN TV. А вообще все свои фильмы я отдаю на московские фестивали. Потому что считаю себя русским режиссером. Хотя все замыслы, которые я даже и не мечтал реализовать, я реализовал во Франции.
— Обсуждая конкурсные программы в жюри фестиваля «Злата Прага», мы поставили ваш фильм в ряд самого интеллектуального кино, глубокого, сложного, серьезного. Хотя одновременно в нем очень много эмоций.
— Фамилия-то у меня Пастернак... А так как менять фамилию стыдно, как национальность и Родину, то надо пытаться соответствовать.
АКТУАЛЬНО
