EUR 93.8054 
На катке, или Из жизни поручика Белкина
Знакомство с mademoiselle Тишинской сулило широкие перспективы.
Встречи, легкий флирт, прогулки. Потом генерал Тишинский, пригласив Белкина к себе в кабинет, куря папиросу и немного волнуясь, скажет, что ни на что не намекает. Но такое частое появление в обществе его дочери накладывает на поручика известные обязательства. Белкин встанет и скажет: «Александр Яковлевич, смею просить руки вашей дочери». Все. Лейб-гвардия, майор, Царское Село, имение, крыжовник, гончие, артистки, охота, хруст французской булки, полковник, крепостной хор.
— Поручик, жду вас там вечером! — сказала вчера mademoiselle Тишинская, шевельнула пальчиками и заскочила в пролетку. — И не забудьте коньки!
Цокот копыт прозвучал и стих.
— Где там? — спросил Белкин корнета Бехгольца. — И при чем тут коньки?
Как сообщил корнет Бехгольц, главною сценою для общения в эту пору является Таврический сад. Столичный свет поголовно катается на коньках в Таврическом саду. Зимою это единственное место, где великие князья, сказал Бехгольц, не говоря о генеральских семьях, со скрежетом рассекают лед и говорят друг другу: merci, pardon и — «ничего, вылечитесь».
В субботу вечером Белкин взял коньки, купленные намедни за три рубля, и вместе с корнетом направился в Таврический сад.
В центре катка расположилось святое семейство — генерал Тишинский, его супруга и две их дочери. Приглядевшись, среди троих последних Белкин узнал Ольгу.
— Поручик, вы стояли раньше на коньках? — поинтересовался корнет Бехгольц, оценивая позу, которую принял Белкин, выйдя на лед.
— Неважно, — отрезал Белкин. — Можете оказать мне услугу, барон?
Генерал с супругой имитировали вальс. Двигаясь в такт им, публика имитировала восхищение. Проезжавший мимо сахарозаводчик граф Бобринский, имитируя дружелюбие, отметился: «Браво, мон женераль!» Рядом с супругами Тишинскими вились, имитируя доступность, дочери.
И в этот момент направленный сильными руками корнета Бехгольца поручик Белкин внес в эту пастораль изменения. В отсутствие стремян и повода он со скоростью паровоза врезался головой в поясницу генерала Тишинского. Генерал ответил на это сообразно. Его серебряные коньки сверкнули высоко в воздухе. Никогда доселе не искушавший Петербург такой гуттаперчивостью, он исполнил сальто прогнувшись и упал на лед, как шпала. Раздался всхрюк, который смел с крыши храма Святой Елены тучу голубей.
Пытаясь удержаться на ногах, поручик Белкин исполнял новый для этих краев танец. Его туловище находилось в неподвижном состоянии, а ноги выделывали черт знает что. Коньки под ним сверкали, как шашки. В конце концов земля взяла свое. Исполнив приблизительно то же самое по смыслу и приблизительно с той же оценкой за артистизм, Белкин взлетел в воздух. Рука машинально ухватилась за что-то мягкое, но крепкое. Белкин, хрустнув всеми костями, рухнул на лед, сжимая в руке все юбки генеральши Тишинской. Раздался треск. Доведенные до фантастической белизны панталоны мадам Тишинской ослепили столичный бомонд и вызвали истерический визг восхищения.
— Александр Яковлевич… — выдавил поручик Белкин. — Возможно, я забегаю вперед…
Тяжело дыша, генерал Тишинский выпученными глазами смотрел прямо перед собой. Поручик Белкин продолжал лежать животом на его спине. По льду, косолапя, как идущие по палке обезьяны, торопились жандармы. Генерал что-то беззвучно кричал им. Звука не было. Его полные губы шевелились на ветру. Он делал бровями какие-то фигуры. Присмотревшись, в них можно было угадать просьбу снять с поручика Белкина шкуру.
— Господин генерал-лейтенант… — твердил Белкин, не отпуская юбки, которые пытались вырвать из его руки дочери Тишинского. — Смею просить… Бывать с вашей дочерью…
— С какой?.. – свистом поинтересовался генерал Тишинский.
— С какой прикажете… — в голове Белкина шумел ветер и дурные предчувствия. — Ваше превосходительство, на ваш выбор…
Mademoiselle Тишинская с ним больше не разговаривала.
