EUR 93.7804 
Мы встретились с тобой на жарком юге
Сходила тут на свидание. Писали-писали письма, решила посмотреть, что за писатель. Приезжаю в гости. Накрашенная, с укладкой.
Дом еле нашла. Стоит в тени свечка. Где-то во глубине сибирских руд. Навигатор сбился с пути за километр до дома. Но нашла. В подъезде пахнет ипподромом: корвалолом и конюшней. Лифт не работает. Живет на шестом. Ладно, дошла. Звоню. Слышу: где-то внутри замок щелкает. Потом второй. Третий. Стою. На шпильках. На броне замки загрохотали. Открывает.
Костюм надел, в костюме открывал. Заходите, говорит, я как раз борща наварил. В комнате тахта, стол, два стула и компьютер. На кухне что-то клокочет.
Ну, говорю, снимайте брюки. Занервничал, аж руки ломать стал. Говорит: я так не могу, я не такой. Надеялся, говорит, на долгие вдумчивые отношения... Я ему: снимайте брюки, поглажу. Там с магазина складки еще, отпаривать нужно. Он мне: да-да, вы знаете, так торопился… В шкаф к нему заглянула – тубусы, тубусы, тубусы. Архитектор. Вещи-то, спрашиваю, где? В ванной, говорит, сушатся. Захожу: точно, здесь – две пары носков и рубашка. Снял штаны, в полотенце замотался, брюки мне протягивает. А утюг-то, спрашиваю, есть? А вот утюга, отвечает, нет. Так занят, что купить некогда. Но если брюки, говорит, на полу расстелить ровно, чтоб складочка в складочку, а сверху мокрую марлю и сесть, то эффект тот же, что с утюгом. Разложили вдвоем брюки, марлю намочили. Сели сверху, молчим, ждем эффекта.
— Борщ-то не перекипит? — спрашиваю. Нет, говорит, уже выключил. Я ему, значит, объясняю: ехала к вам на метро, потом на автобусе. Потому что таксисты ехать сюда отказываются. Потом шла пешком. Вы не могли бы, говорю, убрать свои вещи из ванной, а я бы душ приняла. У меня уже, говорю, обратного пути нет. У меня ноги в грязи, спина мокрая и чулки бы рваные снять. Деревья у вас на тротуарах буйно цветут, а фонарей нет.
Юбку в ванной снимала, она по шву выстрелила. Ну, думаю, беда одна не приходит. Как теперь домой добираться, непонятно.
Вышла из ванной в полотенце, а он на меня глянул и кастрюлю борща на себя опрокинул. Реальность превзошла, видимо, ожидания. Вот как держал у пояса говорящую кастрюлю, так и опрокинул. Борщ на полу кипит, капуста по углам с шипением расползается. От штанов дым, картошка на тапках аж плавится. Вызывайте, кричит, скорую, я умираю!
Ну, думаю, конец. Звоню в скорую, кричу: мужик себя борщом окатил. Нет, не с головой. Ниже. Еще ниже. Да, здесь. А они мне: мы к вам доехать не сможем. Не могли бы вы выйти на Оловозаводскую улицу? Я им говорю: мужик ошпаренный. Как ошпаренный мужик пойдет? Снимите, говорят, ошпаренные брюки с него. Приложите чистое полотенце и идите с богом на Оловозаводскую.
Слышали? – спрашиваю. Он кричит: отдавайте, говорит, полотенце! А еще одно полотенце есть? – говорю. А он на пол падает и отвечает: нет. В этой квартире женщина без полотенца последний раз была лет тридцать назад, говорит.
Снимаю штору, заворачиваюсь, больше не во что. Беру его под руку, идем на улицу. Он в пиджаке и полотенце, я в блузе и шторе. Сваты. Кричит: потому и не женился, что все беды от женщин.
Я ему говорю – вы борщ-то хоть посолили? Нет, говорит, не успел. Один, говорит, всю жизнь. Обнять некому, устал, говорит, устал. Истощен отсутствием крупного состояния, женской ласки и заботы. Я прямо взорвалась вся. Ты ж, говорю, писал, что крупный инженер, в достатке, юмор в переписке допускал. Фото вон какое мужественное прислал — на верблюде с саблей. А дома — одно полотенце, на улицу не в чем выйти. А он мне: деньги, говорит, не главное. Любовь – вот это да.
В общем, дошли, стоим. Гопники подвалили. Кое-что из вещей предложили. Идите уже, говорю, без вас тошно. Скорая приехала. В больнице мне ноги йодом смазали после веток до самого пояса, его увезли. Через час врач говорит: идите, зовет.
Сидит в палате на кровати. По пояс в бинтах, стройный как Цискаридзе. Я рядом села, по пояс в йоде. Штору на коленях поправила. Говорю: сапоги у вас оставила. Да берите вот ключ, отвечает, потом под половик положите. И прощайте. Простите за все, особенно за неоправдавшиеся надежды.
Я к его дому к утру добралась. Зашла, и что-то прям такая тоска навалилась… Перемыла все, раковину отдраила. Нитки нашла с иголкой, юбку зашила. В магазин сходила, курицу купила. Бульон ему сварила, в банку налила… Второй год живем, нормальный мужчина, ответственный. Только недоласканный. Там много еще работы, много…
